Анжела была ровна и приветлива – обнажила в улыбке ровные белые зубы, указывая рукой на кресло перед столиком.
– Садись.
Щурясь от яркого света, отраженного зеркалом, Саша опустился в кресло и, едва взглянув на любовницу, подметил, что тоненькая голубоватая жилка на ее виске заметно вибрирует. Правда, он не придал этому значения – мало ли может быть причин для волнений у одинокой и не такой уж молодой женщины?
– Ну, сразу приступим? – деловитым тоном поинтересовался Солоник.
Анжелу явно что-то тяготило – она производила впечатление человека, принявшего какое-то решение, но не уверенного в его правильности: движения потеряли былую размеренность, взгляд блуждал, руки потели – она то и дело комкала носовой платок.
– Да ладно, давай немного попозже, у меня на сегодня больше никого, – сдавленным голосом произнесла она и тут же, без всякой связи, но с чисто женской логикой, продолжила: – А все-таки ты жестокий человек, Саша.
– Почему? – Солоник даже не обернулся в ее сторону, рассматривая в зеркале родинку, которую и предстояло удалить.
– Ты не хочешь сказать, что любишь меня, – выдохнула из себя Анжела.
– Вам, женщинам, надо только одного: услышать слова любви, – поморщился он. – Все вы одинаковы…
– Женщина любит ушами.
– А мужчина? – тут Солоник с любопытством взглянул на нее.
Анжела улыбнулась, морща лоб, – глаза ее заметно увлажнились.
– Не знаю… Наверное, руками и…
– И чем еще?
– Ну не будем об этом говорить. – Анжела неторопливо подошла к двери, защелкнула ее, выразительно взглянув на Солоника.
Они остались вдвоем. В кабинете было прохладно и тихо – лишь ветер шевелил занавесочку, надувая ее пузырем.
– Я тебя чем-то обидел? – Он явно не ожидал подобного поворота событий.
– Да нет… ничем. Саша, я хотела бы попросить, чтобы ты сейчас взял меня… Понимаешь? Может быть, в последний раз.
Странны и туманны были ее слова – «в последний раз», странным поведение, но молодой человек не придал всему этому должного значения. Грубо привлек Анжелу к себе, поднялся с кресла, приобнял, расстегивая по ходу юбку – она неслышно упала на линолеум. Неторопливо, одну за другой расстегнул маленькие пуговички ее блузки, и хозяйка кабинета, нервно поведя плечами, сбросила ее на пол. Затем она сама сняла через голову, не расстегивая, бюстгальтер, сделала вид, что застеснялась, будто бы впервые в жизни была с ним, прикрыла грудь руками.
Саша взял ее за мизинцы и медленно развел руки в стороны. Она так и осталась стоять – нагая, с огромными грудями, темные соски которых напоминали два круглых глаза. А Солоник неторопливо раздевался – так, будто бы и не очень хотел ее, а лишь делал одолжение, и это не могло укрыться от девушки. На лице ее вновь заиграла нехорошая улыбка.