– Его нет, – пожала плечами Аня, – он днем на работе. Идти нужно вечером.
– Вот и отлично, пройдемся вечерком. Заодно погуляем. Что тут у него еще?
Аня в резкой форме воспротивилась тому, чтобы подруги занялись разглядыванием банковских карт, визиток, блокнотов и прочих бумаг. Туся сразу согласилась на этом закруглиться, интересующей ее сберегательной книжки в сумке не оказалось. Только они уложили документы на место, как зазвонил мобильник Одинцова.
– Да, – ответила Алиса, – дурдом на проводе!
– Странно, – сказали на том конце и извинились.
– Ты чего? – возмутилась Аня. – А если это его деловые партнеры, что они о нем подумают?!
– Это правоохранительные органы, которые занимаются тем, что ищут борсетку Дмитрия Одинцова с украденным мобильным телефоном. – Словно в подтверждение ее слов телефон зазвонил снова. – Дурдом всегда рад вашему звонку! У нас для вас всегда открыты двери!
– Точно? – переспросили на том конце провода.
– Ну, что я говорила, – она отключила мобильник. – Менты названивают, у них всегда было плохо с чувством юмора.
– Я бы так не сказала, – Аня вспомнила вчерашнее дорожное происшествие с «Окой».
Калерия Леонидовна Чебушевская была молодящейся дамой пенсионного возраста, но государство отказывалось ее кормить, обеспечивая социальным пособием, так как госпожа Чебушевская за всю свою сознательную жизнь отработала один год. Было время, когда ее попытались осудить за тунеядство, но девятнадцатилетняя Калерия ловко выскочила замуж, а замужних дам за тунеядство не судили. Супруг, довольно известный в своих кругах врач-психиатр, махнул на жену рукой и позволил ей более сорока лет отсидеть на его могучей шее. Все эти годы безделья Калерия Леонидовна занималась тем, что работала исключительно на свой имидж: она одной из первых женщин Союза надела мини-юбку, сделала пластическую операцию и аборт – детей она не любила. Но ей всегда нравились мальчики, а в последнее время после смерти супруга она так нуждалась в комплиментах и внимании. Ей казалось, что юные ловеласы так искренне говорили о ее второй молодости и духовной красоте, что она им безоговорочно верила и активно участвовала в их судьбе. Рома Шереметьев привлекал Калерию Леонидовну не только приятной внешностью, получаемым высшим образованием, состоянием деда, но и тихим, вкрадчивым голосом. Он напоминал ей первую любовь, которая оставила в ее судьбе легкое прикосновение неземного блаженства. Правда, этого капитана дальнего плавания она любила недолго, да и супруг оказался чересчур ревнивым.
Рома Шереметьев догадывался об истинном положении дел, долго топтаться у дверей не стал и решительно открыл дверь. Разноцветная масса шифона и шелка всколыхнулась на диване и поплыла к нему.