Хассан повернулся к Лою:
— К сведению суда, голоснимки, сделанные главным сержантом Мюллером, приобщены к делу как вещественное доказательство номер тридцать шесть, а расследование показало, что «челнок» зарегистрирован как грузовое судно «Королева границы». Он разыскивается полицией в связи с активной и разносторонней контрабандной деятельностью.
Фокс-Смит поднялся на ноги:
— Протестую! Последний комментарий советника не относится к делу и является предосудительным.
Судья махнул рукой.
— Принято. Комментарий майора отклоняется.
Хассан остался невозмутим. Зерно посеяно, и Лою его уже не выкорчевать. Обвинитель повернулся к Були:
— Что происходило потом?
— Мы с Мюллером стояли в тени и смотрели, как к «челноку» приближается капитан Пардо...
— Минуточку! — перебил Хассан. — Было темно... откуда у вас уверенность, что этот человек — Пардо?
— Он прошел под парящим фонарем, — твердо ответил Були, — и был зарегистрирован моим ручным компьютером.
Хассан притворился удивленным:
— Вашим ручным компьютером? Продемонстрируйте суду.
Скорее, это предназначалось для прессы, а не для суда — подобное устройство носил едва ли не каждый офицер.
Все же Були подошел к столу и даже закатал рукав, обнажив жилистое предплечье.
Экранчик был темен. Були нажал кнопку — засветилась голограмма. Возникли и закружились восемь миниатюрных голов. Семь были темны — это означало, что они вне зоны сканирования, одна сияла зеленым. Текст «М. Пардо» удалось прочесть всем.
Зал всколыхнулся — робокамеры, урча, подбирались ближе к голограмме. Були увидел на лице Лоя выражение, в котором только он мог узнать угрозу, и понял, что мосты сожжены.
Хассан кивнул:
— Итак, была задействована конкретно эта функция. И она идентифицировала капитана Пардо?
— Совершенно верно.
— А никто не мог ввести в ваш компьютер ложную информацию?
— Ручные компьютеры Легиона очень хорошо защищены.
— Продолжайте.
Були рассказал, как он окликнул Пардо, как главный сержант Мюллер счел необходимым загнать в патронник своего автомата патрон, и как они обыскали грузовик. В ходе обыска нашлось большое количество оружия, которое, как следовало из докладов Пардо, было утрачено.
Четыре часа кряду Фокс-Смит истязал свидетелей Хассана, и больше всех досталось полковнику Уильяму Були.
Но офицер отказался менять свои показания, и, если исходить из предположения о честности присяжных, можно было сделать вполне однозначный прогноз.
Покидая наконец здание, Були испытывал глубокое разочарование — в Пардо, в Лое и в самом Легионе.
Следующие два дня тянулись очень медленно. Хотя Були дал показания на суде, нельзя было исключать, что его вызовут повторно. Впрочем, он имел право отлучаться из лагеря, главное — находиться в пределах досягаемости.