– Узнать? – Баурджин заинтригованно моргнул. – Кто?!
Красный Пояс расстроенно развел руками:
– Кабы знать! Просто моя покойная мать говорила об этом перед самой смертью. Мол, вдруг да поедешь когда-нибудь к нашим, на старые родовые пастбища… Надень пояс – и тебя узнают, подойдут… И я так думаю, наверное, что-то поведают. То есть поведали бы… А теперь… как они меня узнают?
– А по твоему прозвищу – Кэзгерул Красный Пояс!
– Понимаешь, кто там будет нас слушать, расспрашивать? Ты хоть представляешь, сколько соберется народу?
– Нет, – честно признал Баурджин.
– Две тьмы! А то – и три!
– Две тьмы… – Баурджин-Дубов тут же перевел в более привычные цифры – двадцать тысяч. – Однако!
– Вот, по поясу они меня бы и…
– Слушай, Кэз! – неожиданно перебил приятеля юноша. – А тебе знаешь что нужно было сделать?
– Что?
– Да просто-напросто скопировать пояс… заказать ткачам точно такой же! Или даже два, три!
– Нет у нас таких искусных ткачей.
– У нас нет, так есть у других!
– Ладно. – Кэзгерул махнул рукой. – Чего уж теперь о том говорить? А вообще твоя задумка хорошая!
– Так я же и говорю!
Они подобрались уже к самому карнизу и остановились, придерживая лошадей. Тропинка впереди обледенела, а внизу была не то чтобы пропасть, а длинный крутой спуск, по которому лететь вниз кувырком – приятного мало.
Кэзгерул задумчиво почесал подбородок:
– Пройдут наши?
– Если сделать на тропе вырубки… – Баурджин спешился и наклонился к тропе. – Ну и снег наверху хорошо бы обрушить. Пожалуй, этим мы сможем заняться сейчас.
– Как?! – Кэзгерул взглянул на приятеля так, словно тот внезапно сошел с ума. – Ты что, предлагаешь забраться наверх?!
– Именно! Залезем вместе на вершину скалы, а потом ты спустишь меня на веревке к карнизу.
– Слушай, ты случайно не испил-таки хрустальную чашу в колдовском урочище Оргон-Чуулсу?!
– Оргон-Чуулсу? Нет, к сожалению, не испил. Признаться, хотелось бы еще разок там побывать. Ты, Кэзгерул, что-нибудь о нем знаешь?
– Знал бы, нашел бы старый дацан. Говорят, там много чего спрятано.
– Слушай, а давай его потом вместе поищем!
– Сначала вернуться надо.
– Вернемся, куда ж мы денемся?
Под эти реплики парни осторожно забрались на вершину скалы с той ее стороны, где было в достаточной степени полого. И тем не менее даже там приходилось вырубать ступеньки. Укрепившись, Кэзгерул обвязал побратима веревкой и стал медленно спускать к карнизу. Ход дела регулировал сам спускаемый поднятием руки и короткими рублеными фразами:
– Стоп! Тяни! Отпускай!
Так Баурджин и добрался почти до самого края, с силой уперся в него руками… И тут же почувствовал, как прямо под ним начал съезжать снег. Сначала медленно, а потом – все быстрее.