– Одеть!
Семена привели в чувство.
Ничего не понимая, пошатываясь от боли в голове, он натянул штаны, расправил задранную на плечи рубашку.
– Ты в радио спец, запомнил? – жарко шептал ему на ухо еврей Яков. – Ты в каждом радио разбираешься, как бог, любой ремонт делаешь, да?
– Это как так, браток? – все еще не осознавал Семен своего спасения. – Не знаю я радио.
Играло у него очко.
– Да спец ты, спец! – уже со злобой шептал еврей. – Поднимешься наверх, гони туфту. Говори, что ты большой спец в радио. Покопайся в каком-нибудь приемнике, сделай вид, что чего-то не хватает. Ты дурак, что ли? Смотри, своих пошлю! – И пояснил: – Им наверху спец нужен, а здесь из тебя Машу сделают, да? Наверху хуже не будет. Зато нам потом все расскажешь.
Так Семен оказался на палубе.
Он был легко одет, на него сразу дунуло темным холодом.
Ни ветерка.
Резкий мороз.
Никакого солнца, одни ледяные сумерки.
Низко стояла над тяжелыми паковыми льдами, чуть разгоняя тьму, странная, как бы подмороженная луна, алмазно сияли звезды. Все было совершенно, как на картинке, где среди льдов рисуют трубу тонущего корабля. Такая труба имелась и в настоящем пейзаже. («Пейзажа не существует!» – почему-то вспомнил Семен крик Дэдо.) Она была отмечена несколькими электрическими огнями.
– Поддержите его, он в обморок упадет! – крикнул кто-то рядом, и только тогда до Семена дошло, что в обморок может упасть именно он, а стоит он, как это ни странно, на просторном, как футбольное поле, заиндевевшем от холода капитанском мостике.
– Ты спец по радио?
– Ну, я…
– Тогда вперед скорым ходом!
Крепкий бородатый человек в темном полушубке и в мохнатой меховой шапке грубо толкнул Семена. Тут же в мохнатой от инея стене надстройки открылась тяжелая металлическая дверь.
Они очутились в раю.
Волшебно мигали на пульте лампочки. Цветные огоньки играли на панелях, откуда-то доносилась приглушенная музыка, прерываемая загадочным бормотанием, таинственными скрипами, шорохами, свистом, шипением, бульканьем, писком морзянки. Наверное, это была радиорубка, потому что на специальном столике стояли телеграфные ключи, готовые к работе.
Семен ошеломленно молчал.
– Садись! – не раздеваясь приказал грубый человек.
Семен послушно сел, и тут же кто-то заорал снизу из-за распахнутой двери, из которой неприятно несло ледяным сквознячком:
– Михалыч, твою мать! Ты где, Михалыч?
– Ну, чего там? – заорал и Михалыч, выглядывая из дверей.
– Да постреляй ты к черту все эти радиолампы! Чего ты там возишься?
– А зачем я врага народа привел?
– Твою мать, догадался! Стрельни его! Подвижка началась, торопись!