Плетнев спросил:
«Кто на тебя давит?»
«КАСЕ».
«Это „Орион“ и все прочие?»
«Ну да, – кивнул Липецкий. – И „Орион“, и „Мастер Бренд“, и „Сталикс“. Заметь, раньше они речниками не интересовались. Да и Кузнецов, директор КАСЕ, не сильно интересовался рекой. Ему политика была ближе. Финансировал выборную кампанию губернатора. Потому ему и позволяют сейчас лезть в дела, зависящие от областной администрации. Скажем, в заказы для бюджета. Но сейчас у Кузнецова сложности. И не малые. Втягивание чужих денег в клубок проектов растет, а возврата практически никакого. Вот пытается сговориться с мингосимуществом, еще одним акционером „Бассейна“. Учти, если они объединяться, контрольный пакет запросто может оказаться у них».
«А ты?»
«Ну, я тоже не дремлю, – усмехнулся Липецкий. – Я через дочернее предприятие, через тот же „Ручей“, уже скупаю акции „Бассейна“. Но аппетиты Кузнецова растут, он вошел во вкус, метит на мое место, хочется ему проводить в регионе собственную финансовую политику. Другими словами, хочет залезть двумя руками в карман „Бассейна“. На Кузнецове долги, ему надо срочно гасить кредиты. Сама жизнь подталкивает его к активным действиям. Так что, Константин Николаевич, настоятельно советую срочно выкупить акции у „Ручья“, а то уплывут, ох, уплывут…»
Плетнев понял опасность.
Уже через три дня солидный пакет акций «Бассейна» благополучно ушел к энергетикам.
– Понимаешь теперь, зачем понадобился в Энске? – ухмыльнулся Элим.
Льстил, конечно. Грубо льстил. Все еще надеялся на коньяк.
– У Липецкого куча своих юристов и аналитиков, но все они занимаются текучкой, повседневщиной, понимаешь? Они не такие уж доки, у них нюх притупился. А нужна рука, набитая на острых ситуациях, нужны острые умы. Как у нас с тобой, – подмигнул Золотаревский и выложил на стол тоненькую папку. – Здесь устав Общества, учредительные документы, план приватизации, условия размещения акций, документы по регистрации проспекта эмиссии акций. Здесь же документы на права собственности имущества, Положение о совете директоров, о Правлении, уставные документы «Ручья» и «Бассейна», протоколы заседаний совета директоров и все прочее.
Опять подмигнул:
– Изучи.
В кабинете генерального Элим притих, черные глаза налились неожиданной строгостью. Когда Липецкий нервно заорал на длинноногую секретаршу: «Какие к черту журналистки? Чего это ты? Никаких журналисток!» – укоризненно покачал головой. Но видно было, что ничего особенно необычного в поведении Липецкого он не видит. Ну, нервничает человек. Как бы залюбовался даже. Невысок, плотен, жесты резкие. Редеющие волосы не тронуты сединой, хотя пятнадцать лет Липецкий отстоял на мостике крупного толкача. В серых глазах настороженность. Успокаивая генерального, юрист ухмыльнулся. «Покрыл пол лаком, прилипли ноги. Слышал? Отодрал ноги, прилипли руки. Так и бывает. Отодрал руки, пришла Светка. Отодрал Светку, опоздал на работу. Всегда так».