Русская мечта (Прашкевич, Богдан) - страница 78

Федин кивнул. Но он еще сомневался:

– А материал? Насколько серьезен?

– Подделанные подписи на доверенностях, и все такое прочее. Серьезнее не бывает. Только мне, пожалуй, понадобится почерковедческая экспертиза. И еще понадобится опытный и умный следак, умеющий разговорить подозреваемых.

Федин снова кивнул.

– Правда, есть условие…

– Какое? – насторожился Федин.

– Мы не хотим возбуждать уголовное дело до окончательного определения позиции губернатора.

– Хотите потянуть?

Теперь уже Семин кивнул.

Федин взглянул на него и рассмеялся.

– Тогда у меня тоже есть одно условие.

– Какое?

– Слыхал о благушинской заправке?

– Да что за черт? – удивился Семин. – Золотая она, что ли? Весь день о ней слышу.

– Не знаю, какая она, – усмехнулся Федин. – Но вот интересует одного хорошего человека.

– И что?

– Да просто держи это в голове. До поры до времени.

– Гарантий дать не могу…

– Пока достаточно твоего слова.

Они помолчали. Потом бывший полковник покосился в сторону смертельно обиженного бармена:

– Почему Господь так жесток?

– Да потому, что все мы только микробы в крови какого-то огромного организма, – Семин тоже покосился в сторону бармена. – Но печется Господь, кажется, не о нас, а о здоровье всего организма.

День начался с жары.

С болот несло плесенью, на Новом Арбате шумно гуляли бурлаки.

Дымом костров несло и с Запорожской Сечи – с дальнего мыса. Перед дебаркадером по колено в мутной воде стоял в реке Ленька Вешкин – бурлак, и горько материл мир. С тех пор, как развалился Благушинский совхоз и рухнуло советское лесное хозяйство, Ленька подрабатывал на мысу или на Новом Арбате. С безработными мужиками водил на лямке тяжело груженные лодки против сильного отбивного течения, в обход затонувшей баржи. Если лодок не случалось, за полбутылки красного хмуро позировал волосатым, наезжавшим из города художникам. Новым Арбатом в Благушино прозвали заасфальтированную часть нижней улицы – вся она принадлежала Колотовкину и Мельникову. «Комки», крошечное кафе, два магазина. В черной рясе толкался перед киосками попик Падре, негромко требовал от Бога решительности, молний и грома. Господь не откликался, может, длинноволосые художники были Ему угодны. Заиленный серый песок, деревянные лодки, приткнувшиеся к берегу, угрюмая синева тайги. Крикнешь кукушке: «Сколько мне жить?» – даже приговоренному к смерти накричит сто лет.

– При советской власти, – матерился Ленька, – мы империей управляли!

– Вот и доуправлялись, – настороженно принюхивался Павлик. – Где та империя?

– Возродим! Стряхнем паразитов с загорбка!