Бросив взгляд на Сакс, Мейсон встал и направился к двери, громко топая ботинками.
— Я оставлю вас одних на пару минут. Надеюсь, Линкольн, вас можно не обыскивать?
— Меня можно считать зоной, свободной от оружия, Мейсон, — слабо улыбнулся Райм.
Дверь за полицейским закрылась.
— Ну, я и влипла. Линкольн.
— Угу. Но только не надо имен.
— Почему? — прошептала она. — Дурная примета?
— Возможно.
— Ты же не веришь в приметы. Или ты только передо мной притворялся?
— Не знаю. Только здесь мне как-то не по себе. Таннерс-Корнер... Город без детей.
— Я должен был прислушаться к твоим словам, — наконец сказал Райм. — Ты была права насчет Гаррета. А я ошибался. Смотрел на улики и ничего не видел.
— Но я ведь не была уверенав том, что права. Я ни в чем не была уверена. Я действовала, повинуясь минутному порыву.
— Сакс, что бы ни случилось, я отсюда никуда не уеду. — Кивнув на свое кресло, Райм усмехнулся. — Даже если бы захотел, все равно далеко бы не уехал. Я буду ждать и встречу тебя, когда ты выйдешь.
— Слова, Райм, — грустно промолвила она. — Одни слова. Мой отец тоже сказал, что никуда не денется. Это было за неделю до того, как рак доконал его.
— Я слишком капризен, чтобы умирать.
Но не настолько капризен, чтобы не выздороветь,встретить другую женщину. И уйти, оставив ее в прошлом.
Дверь в комнату для допросов открылась. На пороге стоял Гаррет, у него за спиной был Мейсон. Руки мальчишки уже были без наручников. Он держал что-то в ладонях.
— Привет, — радостно бросил Гаррет. — Прикиньте, кого я нашел. У себя в камере. — Он разжал руки, и оттуда вылетело крошечное насекомое. — Это мошка-сфинкс. Больше всего им нравится нектар цветков валерианы. В помещении их редко встретишь. Прикольно, да?
Сакс слабо улыбнулась. Ей было приятно видеть восторженное возбуждение мальчишки.
— Гаррет, я хочу сказать тебе одну вещь.
Он подошел к ней ближе.
— Помнишь, что ты сказал тогда, в трейлере? Когда разговаривал со своим отцом в пустом кресле?
Мальчишка неуверенно кивнул.
— Ты сказал, что очень злишься на него, так как он не пустил тебя в машину.
— Помню.
— Но теперь тебе известно, почему отец тебя не пускал. Он пытался спасти тебя. Он понял, что в машине яд, и они все погибнут. И если бы ты сел к ним в автомобиль, ты бы тоже погиб. А он этого не хотел.
— Да, наверное. — В его голосе не было убежденности, и Амелия Сакс поняла, насколько трудно переписывать собственную историю.
— Помни об этом.
— Хорошо.
Сакс проследила взглядом за крошечной коричневатой мошкой, летающей по комнате.
— Ты оставил в камере кого-нибудь? Чтобы мне не было скучно?