В таком настроении Валентина перешагнула порог кабинета. Алиса Захаровна еще не пришла – до приема оставалось десять минут. Обычно она уже бывала на месте. Валя успела переодеться и полить цветы, когда дверь распахнулась. В кабинет не вошла, а впорхнула Зингер. Она ослепительно улыбалась, и Валя не смогла не ответить ей тоже улыбкой, отметив, насколько отличаются сегодня их состояния.
– Доброе утро, Валюша! – Голос врача был полон нескрываемой радости, эмоционального подъема. Весь вид молодой женщины говорил о том, что у нее превосходное настроение.
– Доброе утро, Алиса Захаровна. Замечательно выглядите, – искренне заметила Валентина.
– Спасибо, Валюша, – ответила та и, присмотревшись к Вале, поняла, что сказать то же по отношению к ней будет откровенной ложью: темные круги под глазами, грустные глаза, растерянные движения. – У вас все в порядке?
– Неужели все настолько явно написано на моем лице? – опустившись на стул, спросила Валентина. Зингер кивнула. – Все пройдет, пройдет и это…
– Мудрость Соломона еще никому не мешала, но помогает ли она в данном случае?
– Хочу надеяться.
– Иногда нужно поделиться, выплеснуть на когото свои проблемы, и становится легче. Проблема будто и не разрешилась, а груз не так давит, – застегивая халат, сказала Алиса.
– Да, обычно с лучшей подругой или мамой… – Голос Вали задрожал. – Кажется, у меня нет ни того, ни другого.
– Есть еще вариант – малознакомый человек. Это часто помогает даже лучше. – Зингер явно предлагала свою кандидатуру на роль плакательной жилетки.
– Спасибо, Алиса Захаровна. Я справлюсь сама. – В этот момент Валя подумала о Маковецкой – вот кто выслушает ее и даст совет. Конечно, нужно будет позвонить ей вечером.
– Хорошо, но если передумаете… – В дверь постучали. – Вы готовы приступить к работе, Валюша?
– Да.
– Заходите, пожалуйста. – Зингер с улыбкой встретила первого пациента. Начался обычный рабочий день. Он не отличался от многих других. Разве только тем, что сестра была немного рассеянной.
Когда за последним пациентом закрылась дверь, Валя устало откинулась на спинку стула. Она встретилась взглядом с Алисой и тут же отвела глаза. Откровенничать с нею не было желания. Валентина решила, что не станет выносить сор из избы никогда. Ничему это не поможет, а слова уже будут сказаны. Зачем, к чему? Что может посоветовать ей эта посторонняя женщина, которая толком о ней ничего не знает, а о Вадиме – тем более.
Алиса поняла, что Валя не настроена на откровения. Настаивать было глупо. Не нужна ее помощь и ладно. В конце концов, может быть, Валентина принадлежит к той категории женщин, которые все носят в себе. Откровенный разговор мог бы расположить их друг к другу – это Зингер тоже понимала. Ведь не секрет, что с Маковецкой у Вали были совсем иные отношения и ей наверняка не хватает той обстановки, которая царила здесь раньше.