Цена желания (Рощина) - страница 7

Однако идиллия продолжалась чуть больше двух лет. Валя однажды почувствовала не самые приятные для себя перемены в поведении мужа, но попыталась убедить себя, что это игра ее воображения. Она долго делала вид, что ничего особенного не замечает. Но в конце концов так можно превратиться в существо, правилом которого становится: ничего не вижу, ничего не слышу, ни на что не обращаю внимания! Родители Вадима уже достаточно давно молчаливо наблюдали за тем, что происходит с семьей их сына. Да, Валя не так глупа, чтобы не догадаться, что у Вадима появилась другая женщина. Но сила ее чувств к мужу, отцу ее ребенка, была несоизмеримо выше подозрений. Она могла принять только откровенное признание мужа, а он его не делал. Наверняка она нашла бы и очевидные доказательства, только не собиралась искать их. Валя прощала Вадиму все его слабости, потому что относилась к нему, как к большому избалованному ребенку, красивому, обаятельному любимцу, которого рука не поднимается наказать. А он постоянно твердил о важности семьи для него, не уставал повторять что она и сын – святое, чего нельзя отнять и заменить, что они важны для него как воздух. Вадим обнимал Валюшу, называя ласковыми прозвищами, на которые всегда был мастер, а она таяла от его слов, и сжимавшееся от боли сердце на время успокаивалось.

В третьей попытке обрести семейный очаг Белова, кажется, все устраивало. Преданная, немногословная, умная и красивая жена, замечательный сын, похожий на своего отца. Уютная трехкомнатная квартира, в которую они недавно переехали, успешно развивающийся бизнес – Белов выполнял свою программу с опережением графика. Все было даже слишком гладко, чтобы быть правдой. Но это была его жизнь. Он шел к ней и мог уверенно сказать, что доволен собой. Так важно ощущать внутреннюю уверенность и удовлетворение. Белов достиг некоего предела, параметры которого его пока устраивали. Вадим не собирался больше ничего менять кардинально, ну, может, лишь внести некоторое разнообразие в размеренный ритм жизни. Однако он снова и снова попадал в ловушку собственных желаний. Только на два года после женитьбы на Валентине он как бы изменил себе: стал примерным семьянином, полностью посвящал свободное время жене и сыну. А потом вдруг почувствовал, что такое положение вещей стало его тяготить. И, стараясь ничего не менять, он постепенно свел свои семейные обязанности к добыче денег и благоустройству их быта. Теперь находились причины для задержек на работе, частых командировок. Улыбка и радушие жены и Димки уже не приводили его в благостное состояние, как раньше, а сын, привыкший большую часть времени проводить с матерью, не очень огорчался, когда папы не было дома.