Внизу Согрин с Кордебалетом рассматривают тореную тропу. Сохно сразу присоединяется к ним. Предстоит решить важный вопрос.
– Человек пятнадцать, не меньше, – говорит полковник.
Кордебалет кивает. Сохно пожимает плечами:
– По-моему, меньше. Не больше двенадцати...
Лейтенанты уже распаковывают свои большие рюкзаки. Альпинистское снаряжение. Хотя пока еще его использовать рано, да и будет ли в нем надобность, неизвестно.
– Быстрее! – поторапливает Согрин. – Здесь, кроме каната, ничего и не надо...
Сам полковник и оба подполковника на таких участках привыкли обходиться и без страховки.
Застегиваются пояса. Страховочный канат пропускается через карабины пятерки лейтенантов. Лейтенант Брадобрей смотрит на старших офицеров с неодобрением:
– Так пойдете?
– А если бой? – усмехается Сохно. – Так друг друга и тащить? А бой будет обязательно...
– Вперед! – командует Согрин.
И первым выходит на тропу. Следы группы боевиков на первозданной чистоте снега видны отчетливо. И будут видны даже тогда, когда стемнеет. Плохо другое – боевики могли заметить вертолет и даже обязательно его заметят, потому что вертолету дана команда пролететь дальше и провести разведку, насколько позволит это сделать светлое время суток. Значит, появление преследователей предсказуемо. Ночью боевики могут выставить засаду. А засады они делать умеют, это понятно уже по тому, как они расправились с омоновцами. Поэтому следует быть предельно осторожными и высматривать весь путь впереди. А еще внимательнее высматривать все, что окружает этот путь по сторонам, поскольку засаду на самой тропе никто делать не будет...
– Вот и первый гостинчик, – показывает полковник на утрамбованный снег на тропе. Ногами утрамбованный, словно кто-то стоял здесь, перекуривая. Невинное занятие, и даже окурок рядом валяется. Но, присмотревшись, в двух местах можно заметить, что по снегу похлопывали рукавицей...
Аккуратно сделано. Второпях можно не заметить мину.
Кордебалет ставит «флажок» на случай, что за ними пойдет другая группа.
Сохно смотрит на небо и недовольно морщится. На юго-западе собираются тучи.
– Я могу еще кому-то срочно понадобиться? – интересуется Пулат, выглядывая из глубокого кресла, стоящего рядом с входной дверью. Пулат облюбовал это кресло для себя с первого дня работы в бюро Интерпола и не любит, когда сюда садятся другие. Разве что гостям уступает место без возражений. Он всегда вежливый и даже немножко услужливый. Особенно с женщинами и с врагами.
– У тебя какие-то срочные дела? – спрашивает Басаргин.
– Хочу к машине привыкнуть. Просто покатаюсь.