– В таком случае я застрелю заложника... – Подполковник по-настоящему повел стволом пистолета в сторону лейтенанта. – Видите, как мудро я поступил, не отпустив его по вашей просьбе... Мне очень жалко Ерему, я обещал ему, что никогда его не предам. И я никогда не обманывал свою собаку прежде. Но и вам, думаю, будет жалко мальчишку. Зачем-то вы его здесь держали... Впрочем. Я знаю, зачем... Значит, он вам не нужен? У меня нет другого выхода, хотя мальчишку мне тоже, признаюсь, жаль... Вы же знаете, что я не любитель убивать. Я не был любителем убивать напрасно даже в боевой обстановке, даже врагов... Я отказался убивать охрану Вагиза, и ваши люди, Алиахмет Нурович, расправились с ними только для того, чтобы, как вы говорите, меня проконтролировать. Но мальчишку я вынужден буду застрелить...
Велесов, кривляясь, показал, как он вытирает слезы. Но тут же показал на пальцах, что лучше было бы его в самом деле отпустить туда, где от него не ждут сопротивления. Там он будет более полезен.
– Их много, – возразил Евсеев.
– А я в тельняшке... Хожу на службе... Коридор вы один удержите... – И лейтенант спрятал пистолет на спину за брючный ремень. – А я оттуда подожму.
Виктор Васильевич кивнул, соглашаясь.
– Ладно, имей в виду. Там Руслан, главный боевик Алиахмета Нуровича. Крупный такой парень, бывший борец. У него прострелена в локтевом суставе правая рука. Так что правой можешь не опасаться...
– Кто его?
– Я... Несколько часов назад... Значит, как ты начнешь, я бегом подоспею. Сколько здесь до лестницы?
– Метров двадцать...
– Давай... Я буду внимательно прислушиваться.
Алиахмет Нурович, видимо, задумался – по крайней мере, он не ответил сразу. Или совещался с помощниками, но и они, похоже, сразу подсказать ничего не смогли. И Виктор Васильевич решил поддразнить противника.
– Мальчишка уже плачет... Его смерть будет для вас, полагаю, большой потерей. И вы уже не сможете шантажировать его отца... Думайте, прежде чем начнете действовать...
– Ладно, подполковник... – Алиахмет Нурович, кажется, принял решение, но говорил неуверенно оттого, что подполковник мог не согласиться с его предложением. – Я предлагаю обмен. Вам придется положиться на мое слово, хотя оно для вас, вижу, мало значит. Но вы и ваша собака – это не одно и то же. Я сам люблю собак, и не вижу смысла в бессмысленном убийстве бедного животного. С вами нам еще долго предстоит разговаривать, и мы, я думаю, к какому-то результату придем... А сейчас – отпустите мальчишку, и я не трону вашу собаку... Это мое условие. И первый шаг к тому, чтобы мы попытались договориться. Худой мир всегда лучше хорошей войны...