– А вот этого мы не знаем и можем только предполагать, что некоторое время назад, когда шла широкая распродажа России по кусочкам, кто-то что-то продал связанное с тем проектом. К нам информация пришла из окружения Абу Зубейда[13].
– Даже так? – удивляется Легкоступов.
– Именно так...
– Вы хорошо работаете. Иметь такую завидную агентуру... Нашим спецслужбам с трудом удается постоять сбоку от собственных террористов, а ваши агенты, как я понимаю, проникли в самое логово к международным.
– Да, у нас есть некоторые успехи, но поделиться опытом не могу не только потому, что не имею права. За это отвечают другие люди, которые со мной опытом не делятся, а только передают сведения. У вас, я думаю, дело обстоит точно так же.
– У нас дело обстоит гораздо хуже, – ворчит генерал Астахов, высказывая упрек себе. – Но не будем отвлекаться на обсуждение общих тем. Вернемся к конкретной...
– Вернемся... – соглашается Сережа. – Согласно нашим агентурным данным в руки террористов попали документы о психологической или же психотропной подготовке ликвидаторов ГРУ, дающей им способность «включаться» в необходимый момент и обретать способность уничтожать рядом с собой все живое голыми руками. Своего рода запрограммированное зомбированное состояние при максимальной вспышке сильнейшей агрессии. Специалисты ГРУ при разработке проекта «Электрический айсберг» совместили психологические методы с медикаментозными и вводили в кровь людям, с которыми работали, препарат тестостерон[14]. Тестостерон, помимо обычного и хорошо изученного воздействия, при введении большими дозами напрямую в кровь существенно повышает агрессивность человека. Вплоть до того, что эта агрессия становится неуправляемой. Насколько нам известно, а известно нам это только через третьи руки, то есть через агентуру в окружении Абу Зубейда, именно неуправляемость агрессивных реакций и вынудила советские лаборатории прекратить активные разработки проекта. Хотя несколько человек, как говорят, прошли полный курс разработки и применялись в секретных операциях ГРУ.
– Это мы знаем, – спокойно кивает Легкоступов. – Продолжайте, пожалуйста.
– У террористов есть часть документов, что фиксировались во время работы над проектом...
– Самих документов или копии?
– Этого я не знаю. Реальнее предположить, что копии. Сами документы изымать из мест хранения просто рискованно. Обычно такие дела имеют ограниченный круг лиц, имеющих право на ознакомление. И даже при том беспорядке, что был устроен в армии, я думаю, что они выдавались под роспись, с проставлением даты и времени выдачи. И есть возможность установить похитителя. Если документы на месте, похитителя определить гораздо труднее.