– А что с Вахой произошло? – спросил Строганов, удачно поймав повод для нужного разговора. Он, похоже, искал повод, а Пашкованцев сам ему этот повод дал.
– Надеюсь, что сгорел точно так же, как сгорели мои жена и дочь…
– Ладно… – открывая дверцу «уазика» и жестом приглашая старшего лейтенанта в салон, сказал следователь. – Предположим, Ваха сжег твоих родных… Не сам, а с чужой помощью, естественно… Тогда кто самого Ваху сжег?
– Это вы меня, товарищ подполковник, спрашиваете? – удивился Алексей. – Мы с вами рядом стояли… И два моих, как вы выразились, сослуживца тоже стояли там же, следовательно, не могли быть причастны к поджогу…
– А ты точно знаешь, что Ваха сгорел?
– Я предполагаю… Я ушел, когда вы там были… И вы видели больше меня…
– В машинах не оказалось ни одного тела…
– Жаль…
– А ты кровожадный… – не удержался Строганов.
– Только когда в раж войду… Пока я еще не вошел… – Алексей старался поддерживать характеристику, данную ему из ГРУ. Хотя бы на словах…
– Что же тогда будет? Может, тебя сразу засадить за решетку?
– Сразу все проблемы решатся, – забираясь в машину с другой стороны, сказал тот прыщавый мент, что уже мечтал увидеть Алексея в камере. – А уж признания я из него выбью…
– Ты даже не козел… – холодно и вежливо возразил Алексей, усаживаясь рядом. – Ты просто козленок, которому, во избежание крупных неприятностей в будущем, уже пора рога обломать… Не то придется потом их вместе с головой отрывать…
– Что? – прыщавый мент только руку угрожающе поднял, когда острый медный шип тросточки ему прямо в нос уперся, а легкий нажим заставил руку опустить.
– И нос сейчас, как у всякого сифилитика, провалится… – сказал Алексей, убирая, впрочем, тросточку.
– Кто сифилитик… – возмутился мент.
– В твоем возрасте такие прыщавые хари только от сифилиса могут быть… Ты проверься…
– Хватит вам! – прикрикнул следователь. – Молодежь резвая… Нашли время…
– Скажи мне, Алексей Георгиевич, что сегодня произошло? – спросил Строганов после тяжелого, призванного произвести впечатление вздоха усталого за годы службы человека, все повидавшего на своем веку, много знающего и многое умеющего понять.
– Сегодня произошло три существенных события. Которое из них вас интересует больше? – Алексей отвечал членораздельно и четко, резко отделяя слова друг от друга, и в его словах проскальзывали металлические нотки раздражения.
– Уже целых три? – спросил прыщавый мент. – И что третье?
Алексей не ответил, но Строганов понял, видимо, что похороны для старшего лейтенанта трудно назвать несущественным событием.