В этом сразу чувствуется разница характеров. Мягкий и застенчивый, каким господин Кито представляется, не сможет одним голосом управлять бандитами, которые без разговоров, без объяснений пристрелили Родича. Это отпетые отморозки, для которых ничего не значит человеческая жизнь. Точно так же обычный человек убьет комара, как они равного себе, и не почувствует угрызений совести, как не чувствуют они. Но они, эти люди, подчиняются улыбчивому человеку. Это значит, что за милейшей улыбкой скрывается жесточайшее чудовище. Циремпил прекрасно понимает все это и на улыбку не покупается.
– Мне представляться, думаю, надобности нет... – говорит он. – Мои документы, надо полагать, вам уже передали.
– Да, господин Дашинимаев. Я знаю ваши паспортные данные. Но мне хотелось бы получше узнать, что вы за человек. Ведь каждый из нас – индивидуальность. Каждый старается, а если не может, то хотя бы мечтает быть ярче, значимее. Вот я и хотел бы узнать, в чем ваши стремления.
– Зачем вам это?
– Я мог бы просто сказать, что вопросы здесь задаю я, но я не буду так резко давить на вас в самом начале нашего диалога. Он предвидится достаточно длинным, а любое давление может только ожесточить отношения. Мне этого не хотелось бы.
– Я так понимаю, что вы все же оставляете за мной право задавать вопросы?
Циремпил не говорит, он ворчит и не скрывает своего далеко не радужного настроения.
– Естественно. Вы правильно понимаете. Но только, учтите это, в ответ на взаимность. Мы с вами каждый удовлетворим любопытство противоположной стороны. И это вызовет взаимное удовольствие. Итак, вы хотите знать обстоятельства, вынудившие меня поступить с вами достаточно жестко...
– Если не сказать более точно, если не назвать событие собственным именем, то пусть это называется «жестко». Естественно, я хочу это знать.
– Каждый человек стремится знать свою судьбу. Давайте сделаем простое обобщение... В утрированном виде это стремление выливается в обращение к гадалкам, к астрологам, к ясновидящим, прорицателям, экстрасенсам и прочим. Кого-то это, как все мы знаем, коробит, хотя, по большому счету, это естественное стремление. В более сиюминутных вещах это выглядит вашим нынешним желанием. А сиюминутные вещи по своему принципиальному содержанию не отошли слишком далеко от перспективных... Итак, вы обращаетесь ко мне с вопросом, считая меня своего рода прорицателем...
– Вы философ? – вполне серьезно спрашивает Циремпил.
– Нет, я психолог... Социальный психолог... Не медицинский... – задумчиво отвечает господин Кито. – Хотя психология не может жить без философии, а скорее, наоборот, философия не может существовать без психологии, потому что иначе ей просто не на что опереться в своих заумных, а чаще и ненужных рассуждениях... Я потому так говорю, что почитываю иногда, помимо психологических, еще и современные философские труды. Это бывает интересно, но чаще бывает, как я сказал, никому не нужно. И я просто отбрасываю такое чтиво, не добравшись до сути. Меня лично интересуют только национальные и социальные взаимоотношения людей... Эту тематику, даже философского изложения, я стараюсь изучать. Это связано с тем, что я плотно занимаюсь вопросами глобализма, рассматривая это явление, и антиглобализм в том числе, как социально неизбежное. Как психолог, я могу предсказать в скором будущем разрушение антиглобализмом, набирающим все больше обороты, всех мировых структур и порядков. Еще каких-то два-три десятка лет, и мир перевернется только потому, что неграмотный негр в пустыне Намиб тоже хочет смотреть телепередачи... Вы понимаете, о чем я говорю?