– Ты, наверное, единственный мужчина в Лондоне, который заполняет кроссворд перьевой ручкой, – едко заметила Линдсей. – А что, если ошибешься?
– Обычно я не ошибаюсь, Линдсей, – ответил Макгуайр, протягивая ей чашку черного кофе. – Все эти кроссворды кажутся мне сущей чепухой. Особенно – в «Таймс». Одни и те же вариации. Детский лепет.
Линдсей бросила на собеседника острый взгляд. Ответ Макгуайра прозвучал вполне скромно, однако если два месяца назад его тон еще мог ввести Линдсей в заблуждение, то теперь она не собиралась обманываться на этот счет. Тогда он произвел на нее впечатление на удивление мужественного, приятного и доброжелательного человека, но затем принялся увольнять людей. За первый месяц своей работы в редакции Макгуайр и Линдсей дважды расходились во мнениях, и в каждом из этих столкновений он одерживал верх.
Один раз она бы еще стерпела, но второго допустить не могла. Не тратя больше времени на пререкания с Макгуайром, верить которому она уже не могла, Линдсей отправилась тогда через его голову прямиком к Максу – ее давнишнему другу и главному редактору «Корреспондента». Сидя в его кабинете и потягивая виски после окончания рабочего дня, она сделала новое открытие: оказывается, Макгуайр, который, на первый взгляд, был так далек от кабинетных игр, успел побывать здесь раньше нее!
– Послушай, Макс, – сказала тогда Линдсей, – кто командует отделом мод? До последнего времени мне казалось, что я, да и в моем контракте говорится то же самое. А теперь выясняется, что главный тут – этот самонадеянный Адонис. Сделай что-нибудь, Макс. Я бы не обратилась к тебе, если б не находилась в таком отчаянии. Убери этого человека с моей дороги и из моей жизни!
– Сильно сказано, – проговорил Макс, зажигая сигарету.
– Макс, он же вообще ни черта не понимает в моде! Так какого же дьявола лезет не в свое дело? С каких пор я должна отчитываться перед отделом очерков? Он что, решил превратить газету в собственную империю?
– Конечно, нет. Роуленд об этом не помышляет, хотя, должен признать, иногда даже мне кажется, что он под меня копает.
Макс, некогда необузданный молодой человек, стремительно взлетевший к вершинам редакционной власти, теперь исповедовал респектабельность. Как и положено главному редактору влиятельного и консервативного еженедельника, он стал носить строгие костюмы-тройки, а недавно обзавелся очками, в которых, по мнению Линдсей, совершенно не нуждался. 36-летний Макс старался изображать из себя 56-летнего – по крайней мере, находясь на службе. Вот и сейчас он важно поправил дужку роговых очков и посмотрел на Линдсей взглядом филина.