К камере было прикреплено устройство, называемое кольцевой вспышкой, к которому Паскаль прибегал в работе крайне редко. Вспышка была очень мощной, поистине ослепительной. Если полыхнуть ею прямо в глаза, да еще с близкого расстояния, то можно считать, что человек ослеп секунд на пятнадцать-двадцать, а то и на полминуты. Вполне возможно, что этого хватит. Хотя кто знает? Выигранные секунды ничего не дадут, если Джини будет оставаться в том же положении, с пистолетом у горла.
Он опустил фотоаппарат. Глаза Стара были теперь прикованы к огромной розовой кровати за спиной фотографа. Вздохнув, Паскаль произнес с мягким упреком:
– Нет, так ничего не выйдет. Джини слишком высокая, своей головой она заслоняет твое лицо.
– Чтоб ты сдох! А так лучше?
Одним резким движением он заставил Джини упасть на колени и поднес дуло к ее виску.
– Нет. – Паскаль смело смотрел ему прямо в глаза. – Такую сцену я фотографировать не буду. А если бы даже и сфотографировал, этого снимка все равно ни одна газета не напечатает.
– Чтоб вы оба сдохли! Да я… Что это, что?
Стар затрясся всем телом. Его глаза испуганно забегали по спальне. Джини низко застонала от страха. Паскаль, который тоже услышал странный скользящий звук, глядел Стару в лицо невинным взглядом.
– А в чем дело? Я ничего не слышу.
– Не ври, все ты слышишь. Вот… Вот… – Лицо Стара застыло подобно гипсовой маске. – Что-то движется. Я ясно слышу: что-то шевелится. Это там, у кровати…
Паскаль отлично слышал этот шум, который доносился сверху, скорее всего с крыши. Он снова взял фотоаппарат на изготовку и сделал шаг вперед. Стар с лицом, исказившимся от ужаса, вжался спиной в стену. Из его горла вырвался тонкий сдавленный хрип, точно его душили. Время для Паскаля будто замерло, но затем понеслось со скоростью курьерского поезда. «Еще один звук, и он начнет пальбу», – мелькнуло у него в мозгу.
– Она вернулась. Моя мать вернулась. Она… Мне нужно было вымыться. Хотел ведь вымыться. А теперь она почует запах крови. Она здесь… – Безумный взгляд человека с пистолетом в руке метался от Джини к кровати и обратно.
– А ну-ка, ты… – Он грубо пнул ее. – Посмотри, что там в постели. Откинь покрывало. Да-да, розовое. Господи Иисусе, оно шевелится! Провалиться мне на месте, шевелится!..
«Пора», – решился Паскаль, когда Джини, не чувствуя больше на плече цепких пальцев Стара, быстро поднялась с пола. Пока она шла к кровати, Паскаль двигался вперед. Полметра, метр… Стар по-прежнему стоял, словно прилипнув спиной к стене. Его белые губы дрожали, он весь дрожал с головы до ног. Пистолет в его руке прыгал вверх-вниз. Рот был открыт в немом крике. Наверху что-то размеренно загромыхало, послышался скрежет. Джини, потянув покрывало за край, тихо охнула: – О Боже…