– Понимаю, – задумчиво нахмурился Том. – Почему тебя потянуло туда, Джини? Почему обязательно писать о войне? Только потому, что этим занимался твой отец? Потому что за это ему присудили Пулитцеровскую премию? Или, может быть, из-за Паскаля? Чтобы работать вместе с ним?
– Наверное, все эти соображения сыграли свою роль, Томми, – вздохнула Джини. – Сейчас я знаю только одно: в Боснию я больше не вернусь. И ни о какой другой войне писать уже никогда не буду.
– А мне кажется, будешь, – откликнулся Том. – Мама давала мне читать твои статьи. Они были такими настоящими. А когда мама читала твой репортаж из Мостара, она плакала.
– Не надо, Том! Давай не будем об этом говорить. Знаешь, ты очень помог мне, а время сделает все остальное. Во всяком случае, я на это надеюсь.
– Тебе не хватает Паскаля. – Том встал. – Мама говорит, что в этом – половина твоих проблем, и я с ней согласен. А как-то вечером она сказала, что если бы у нее был номер его телефона, она позвонила бы ему и как следует бы врезала за то, что он не возвращается.
– Что? – Джини тоже вскочила на ноги. – Она не должна делать этого! Она не имеет права вмешиваться…
– Успокойся, не будет она ничего такого делать. А я, кажется, понял, в чем дело. Ты ничего не говорила Паскалю, ну, что ты больна?
– Том, я не больна. И давай прекратим этот разговор.
– Он знает о том, как ты похудела? Он знает о том, что ты провела Рождество в одиночестве?
Щеки Джини залил багровый румянец.
– Кто тебе такого наговорил? Это неправда. Я ходила в гости к друзьям.
– А вот мама думает совсем другое. Я слышал, как она говорила бабушке.
– О, ради всего святого! Это становится просто невыносимым! Терпеть не могу, когда обо мне сплетничают! Линдсей совершенно не касается, как и с кем я провела Рождество.
– А вот и касается! Она – твоя подруга. И Паскаля касается. Я знаю Паскаля, он мне нравится. А ты – могу поспорить – не сказала ему ни слова ни о Рождестве, ни о том, что с тобой происходит, – вообще ни о чем. Потому что мама права: если бы он знал обо всем этом, то вылетел бы первым же рейсом.
– Том, ты наконец прекратишь этот разговор? Оставь меня в покое!
– Нет, не оставлю! – Джини внезапно осознала, что Том тоже не на шутку разозлился. – Ты лжешь Паскалю! А лгать нельзя, особенно тем, кого любишь…
– Я не лгу! – с гневом перебила его Джини. – Да, возможно, существуют кое-какие вещи, о которых я предпочитаю ему не говорить, но на то есть свои причины. Он должен работать, понимаешь, Том? Он живет своей работой. И еще запомни, Том: правда иногда способна причинить боль, а ложь, наоборот, может оказаться полезной, даже милосердной. Когда ты станешь постарше, то поймешь все это.