– Он отрицал это?
– Разумеется.
– Почему же ты не рассказал мне об этом, Эллиот? Для меня было бы большим облегчением иметь хотя бы одно оправдание.
– Я не поверил ему.
Федра растерянно молчала. Ей было достаточно одного слова. Всего одного, даже если тот человек солгал. Но Эллиот решил, что не будет использовать эту ложь в своих целях. Он был честен с ней.
– Ты мог бы убедить себя, что веришь ему.
– Я не могу обманывать себя до такой степени. Я даже не уверен, что хочу знать правду. Еще немного, и я соглашусь с Хейденом, который утверждает, что правда ничего не изменит.
– В его словах есть смысл. Если ваш отец причастен к преступлению, это его грех и его выбор. А не его сыновей.
– Кровь есть кровь, она оставляет несмываемые пятна. – Эллиот пожал плечами. – Кристиан предлагал пять тысяч, если ты уберешь из рукописи тот отрывок. Тебе следует взять их сейчас. Это поможет издательству встать на ноги.
Пять тысяч фунтов. Этого хватило бы, чтобы заплатить все долги и наладить бизнес. Интересно, знал Истербрук, насколько она нуждается, прежде чем предложить ей взятку?
– Не стану говорить, что я не испытываю искушения, Эллиот. – Федра поморщилась. – Но я сделала это не из-за денег, и теперь поздно что-либо менять.
– Тогда почему ты это сделала?
Федра судорожно сглотнула.
– Я сделала это, потому что подозрения Мерриуэдера могли быть ошибочны. И из-за дружбы с Алексией. А главным образом из-за тебя, Эллиот. Перед лицом разлуки все кажется незначительным, даже обещание, данное отцу.
Федре показалось, что он поцелует её. Это желание явственно отразилось в его глазах.
– Я всем сердцем благодарю тебя, Федра. Ты проявила больше великодушия, чем я заслуживаю. Твое решение избавило невиновных от скандала, а имена моих родителей от самых гнусных сплетен.
– Это был сознательный выбор, Эллиот. Думаю, я поступила правильно.
Эллиот огляделся по сторонам и снова взял ее за руку:
– Пойдем со мной. Нам надо поговорить. В библиотеке будет удобнее.
В библиотеке Эллиот усадил Федру на диван и сел рядом достаточно близко, чтобы касаться друг друга. Федра попыталась собраться с мыслями. Она готовилась к этому разговору, но, когда дошло до дела, все заготовленные слова вылетели у нее из головы.
Эллиот тоже молчал, не поднимая на нее глаз.
– Чертовски тяжело видеть тебя и не иметь возможности поцеловать, Федра, – сказал он наконец.
– А кто сказал, что ты не можешь целовать меня?
Эллиот посерьезнел:
– Не могу, пока твое прошение рассматривается в суде. В этом смысле ничего не изменилось. Как и мои намерения.
– Ты хочешь, чтобы я ушла? Возможность видеть тебя для меня счастье. Но я не хочу тебя сердить.