- Как ты смеешь нападать на меня...
- Я на тебя не нападаю. У меня сердце разрывается, когда я вижу, что ты делаешь глупости.
- Прекрасно. Убирайся. Возвращайся в свой Аксбридж, там тебе место. Я не просила совета, не спрашивала твоего мнения. Я считала, что мои друзья должны молча воспринимать то, что я делаю.
- В Хэмпстеде ты говорила по-другому.
- В Хэмпстеде все было по-другому. С тех пор все в мире изменилось.
- Возможно, для тебя.
Он направился к двери. Она не удерживала его, но, когда он был уже на лестнице, она позвала:
- Билл... вернись.
Он остановился в дверях. Она протянула к нему руки.
- Почему ты так со мной обащаешься, что я такого сделала?
Не было смысла спорить и просить ее, советовать было бесполезно. Сейчас она нуждалась только в одобрении, ласковых словах, поцелуе, понимании.
- Я вынуждена это делать, Билл. Мне нужны деньги.
- Он выплачивает тебе содержание, не так ли?
- Да, но этого недостаточно... расходы растут. Один этот дом съедает почти все, что он мне дает. А есть еще один - в Уэйбридже. Лошади, экипажи, еда, мабель, одежда... Не говори мне, что надо ограничивать себя, - это невозможно. Я вынуждена так жить, из-за него: он к этому привык, он этого ожидает от меня. Его никогда бы не устроила какая-нибудь жалкая квартирка. Это его второй дом. Он сам так его называет. И, по правде говоря, его единственный дом.
- Он тебе нравится?
- Возможно... но дело не в этом. Просто я не могу и не хочу просить у него денег. У него нет денег на меня, поэтому мне пришлось заниматься вот этим. - Она показала списки, которые передал ей Френч. - Если хочешь знать, коррупция есть везде. Политики, священники, военные - все одним миром мазаны. Ты слышал последние сплетни? Чем, ты думаешь, занимался лорд Мелвилль в адмиралтействе? По этому поводу собираются создать следственную комиссию.
- Тем более тебе следует быть осторожнее.
- Ну, они будут целый год совещаться за закрытыми дверями, а в конце концов окажется, так говорит герцог, что ничего не доказано.
- Удивительно. Очень сомневаюсь. Радикалы не дадут этому делу заглохнуть, оно для них очень важно.
- Пусть всех нас признают виновными в мошенничестве - что это даст? Пока есть возможность, я буду держаться на плаву.
Он поцеловал ее и ушел. Она чувствовала, что он осуждает ее. Даже своим поцелуем он упрекал, обвинял ее. Ну ладно... если так, говорить больше не о чем. Он должен держаться подальше от ее дома и не приходить больше. Он наказал скорее себя, чем ее: ведь она могла обойтись без него. Ее жизнь была настолько заполненной, что не оставалось времени размышлять над недовольством друзей или бывших любовников, таких, например, как Билл. Сочувствие - да, но никаких упреков и порицаний. Эта менторская брюзгливая манера в ее-то положении. Он все еще обращается с ней, как с девочкой, которая сбежала от своего мужа, он не понимает, как она изменилась.