- Давайте попробуем вот это, мы слышали эту песенку в четверг. "Помчусь я завтра в Лондон" - он даже сможет отбивать такт ногой. А как насчет этого - "Поведал Сэнди о любви"? Третья строфа - самая настоящая бульварщина.
- Если вы настаиваете, мадам, если вы настаиваете.
Она тронула струны. Голоса заполнили комнату. Ее, чистый и звонкий, его, хриплый и полный страсти. Стук в дверь разрушил торжественность момента.
- К вам пришел господин Огилви.
- Скажи ему, чтобы подождал.
Еще одну песенку, которую Огилви обязательно услышит через закрытую дверь кабинета и поймет намек: "Юный Вильям жаждет сердце мое тронуть".
Ее голос замер, и раздались сдержанные аплодисменты.
- На сегодня хватит, господин Корри. Завтра в то же время.
Он собрал свои вещи.
- Мадам, простите, что опять заговариваю об этом, но два джентльмена, полковник Френч и капитан Сандон, горят желанием быть вам представленными. Вы позволите одному из них или обоим заехать сегодня во второй половине дня?
- А что они хотят?
- Не могу вам точно сказать. Они друзья моего знакомого... Я сказал, что выступлю в качестве посредника.
Обычная история. Просьба об одолжении. Корри получит проценты от сделки.
- Вы хотите сказать, - спросила она, - у них ко мне вопрос, связанный с армией?
- Думаю, так, мадам. Ваше влияние всем известно. Одно ваше слово - вы понимаете меня.
Она прекрасно его понимала. Такое случалось каждый день. Письма, записки. От незнакомых людей, от друзей: "Дорогая госпожа Кларк, если бы вы сочли возможным сообщить обо мне... Одно ваше слово Его Королевскому Высочеству значит гораздо больше, чем все прошения, направленные в военное министерство... и должен заметить, что с радостью заплачу вам любое вознаграждение".
Она пожала плечами и протянула господину Корри его нотные тетради.
- Не могу ничего обещать, Корри. Это очень деликатный и сложный вопрос. Пусть ваши друзья зайдут, но может оказаться так, что меня не будет дома.
- Ну что ж, пусть попробуют, мадам, конечно. Но мне кажется, что они что-то говорили о сумме в две тысяче гиней.
Она повернулась к нему спиной и сделала вид, что поправляет цветы. Он направился к двери, и в этот момент она как бы между прочим спросила:
- Кому эти две тысячи гиней?
Он вздохнул, на лице появилось обиженное выражение, он развернул свои покатые плечи, подчеркивая тем самым, что это дело никоим образом его не касается.
- Мадам, у вас свободный доступ к Его Королевскому Высочеству. Нужно ли мне еще что-то добавлять?
Он отвесил низкий поклон и ушел. Две тысячи гиней... В два раза больше ежегодного содержания, обещанного ей герцогом и разделенного на небольшие кусочки, которые она получает ежемесячно и которых хватает только на то, чтобы расплатиться с прислугой.