— Она вспомнила, как Джерадин покидал зал заседаний, как вступался за нее, и впервые почувствовала к нему уважение. И пробормотала себе под нос: — Им следовало все же признать его Мастером.
— Тогда, — сказал Мастер Эремис твердо, — хорошо, что изменение воплотимого не стало предметом публичного обсуждения. Многие из Мастеров не смогли бы поверить в такие способности Джерадина и решили бы, что вы и есть тот самый могущественный воплотитель, которого все так ждут и боятся.
Но вы не воплотитель, как нам обоим хорошо известно. Я тихо шепну Мастерам, которым можно доверять, о происшедшем, и мы попытаемся найти объяснение тем вещам, которых вы не понимаете.
Пока он говорил, его рука обхватила ее талию. Дыхание Мастера обжигало ей волосы.
— Вы удовлетворены? Я жажду начать, наконец, исследование вашего женского естества.
Она почувствовала, что выбора у нее нет, что всякая возможность выбора осталась позади. Ее тело томилось в одеждах. Она вдохнула его дыхание, когда его губы оказались прижатыми к ее губам.
Но тут кто-то постучался в дверь.
Сначала стук был тихим: несколько деликатных ударов. Мастер Эремис оставил их без внимания. Его язык касался губ Теризы, придавая поцелуям вкус, какого она раньше никогда не знала. Но затем стук стал более настойчивым. Вскоре тот, кто стоял в коридоре, принялся колотить в дверь.
— Сучье отродье! — Эремис соскочил с дивана. Бормоча под нос проклятия, он подошел к двери, открыл засов и широко распахнул ее.
Териза увидела стоявшего в дверном проеме Джерадина.
Ей вдруг стало трудно дышать; она почувствовала, что лицо ее горит.
Он не смотрел на нее или на Эремиса, а словно бы внимательно изучал пространство точно между ними.
— Мастер Эремис, — сказал он спокойным, тщательно контролируемым голосом, — могу ли я чем-нибудь услужить вам?
— Услужить мне? — прорычал Мастер. — Почему вы решили, что я вообще нуждаюсь в ваших услугах? Убирайтесь отсюда.
— Я ваш должник. По непонятной причине вы предложили мне мантию Мастера. Я выполнил на сегодня все свои обязанности и пришел каким-то образом отплатить вам за ваше великодушие.
— Очень хорошо. Я весьма ценю ваш порыв. Но отплатите мне, пожалуйста, тем, — Мастер Эремис с видимым усилием удерживался от крика, — что оставите меня в покое.
После этих слов Джерадин поднял глаза и решительно сказал:
— Леди Териза достойна лучшего.
Затем повернулся и вышел.
Мастер Эремис снова выругался и рывком закрыл дверь, но поймал ее прежде, чем она хлопнула, мягко довел до конца и запер на засов. Затем повернулся к Теризе, и на его лице появилась отстраненная, особенная улыбка — улыбка, которая могла быть признаком уважения.