— Завтра утром, — отвечал хозяин.
— Да что там! — сказал Альбер. — Заплатим подороже, вот и все. Дело известное: у Дрэка и Арона берут двадцать пять франков в обыкновенные дни и тридцать или тридцать пять по воскресеньям и праздникам; прибавьте пять франков куртажа, выйдет сорок — есть о чем разговаривать.
— Я сомневаюсь, чтобы ваша милость даже за двойную цену могли что-нибудь достать.
— Так пусть запрягут лошадей в мою дорожную коляску. Она немного поистрепалась в дороге, но это не беда.
— Лошадей не найти.
Альбер посмотрел на Франца, как человек, не понимающий, что ему говорят.
— Как вам это правится, Франц? Нет лошадей, — сказал он, — но разве нельзя достать хотя бы почтовых?
— Они все уже разобраны недоли две тому назад и теперь остались те, которые необходимы для почты.
— Что вы на это скажете? — спросил Франц.
— Скажу, что, когда что-нибудь выше моего понимания, я имею обыкновение не останавливаться на этом предмете и перехожу к другому. Как обстоит дело с ужином, маэстро Пастрини?
— Ужин готов, ваша милость.
— Так начнем с того, что поужинаем.
— А коляска и лошади? — спросил Франц.
— Не беспокойтесь, друг мой. Они найдутся; не надо только скупиться.
И Морсер с удивительной философией человека, который все считает возможным, пока у него тугой кошелек или набитый бумажник, поужинал, лег в постель, спал, как сурок, и видел во сне, что катается на карнавале в коляске шестерней.
Глава 12
РИМСКИЕ РАЗБОЙНИКИ
На другой день Франц проснулся первый и тотчас же позвонил.
Колокольчик еще не успел умолкнуть, как вошел сам маэстро Пастрини.
— Вот видите, — торжествующе сказал хозяин, не ожидая даже вопроса Франца, — я вчера угадал, ваша милость, когда не решился ничего обещать вам; вы слишком поздно спохватились, и во всем Риме нет ни одной коляски, то есть на последние три дня, разумеется.
— Ну, конечно! — отвечал Франц. — Именно на те дни, когда она больше всего нужна.
— О чем это? — спросил Альбер, входя. — Нет коляски?
— Вы угадали, мой друг, — отвечал Франц.
— Нечего сказать, хорош городишко, ваш вечный город!
— Я хочу сказать, ваша милость, — возразил маэстро Пастрини, желая поддержать достоинство столицы христианского мира в глазах приезжих, — я хочу сказать, что нет коляски с воскресенья утром до вторника вечером; но до воскресенья вы, если пожелаете, найдете хоть пятьдесят.
— Это уже лучше! — сказал Альбер. — Сегодня у нас четверг, — кто знает, что может случиться до воскресенья?
— Случится только то, что понаедет еще тысяч десять — двенадцать пароду, — отвечал Франц, — и положение станет еще более затруднительным.