— О чем это ты? — подозрительно покосился на него полковник. — Что-то я тебя не пойму…
— Неважно. Раз уж ты не в состоянии ничего сделать с этим майором, то возьму я это на себя. — Харс подвинул к себе пепельницу и затушил в ней окурок.
Было видно, что у него уже возникла какая-то идея, которой, впрочем, он не спешил поделиться.
В открытое окно влетел большой черный шмель и с гудением стал кружиться над столом. Коммерсант поморщился: насекомые всегда вызывали у него отвращение, особенно такие большие и шумные.
— Ладно, с этим вопросом мы пока решили, — заключил Харс, — поехали дальше. Дел у нас по горло.
Даратол закашлялся и, протянув руку, взял бутылку с минеральной водой. Скрутив крышечку, он вылил половину ее содержимого в высокий стакан и с жадностью, в несколько больших глотков осушил его.
— Парит… — отдуваясь, протянул он. — Вечером будет дождь.
— Ну, что скажешь, старлей? — вид Батяни был суров и мрачен. — Давай, колись. Я не собираюсь у тебя информацию клещами вырывать.
В кабинете комбата, несмотря на жару, было плотно закрыто окно. Даже форточку на этот момент Лавров закрыл на задвижку.
Два офицера сидели один напротив другого. Разговор был тяжелым и неприятным, особенно для Щекочихина, — он чувствовал себя, как уж на сковородке. Проблемы, связанные с действиями, мало совместимыми со званием российского офицера, начали выползать наружу, и он чувствовал, что они теперь будут только увеличиваться. Лавров сверлил собеседника глазами, словно пригвождая к стенке.
— Да ты пойми, майор, я тут совсем ни при чем, — всячески пытался обелить себя старлей. — Я что, по собственной инициативе мог такое предпринять? Полковник Авдеев приказал мне обеспечить проход фур. Я только выполнял приказание вышестоящего начальства.
Офицер развел руками, будто показывая, что в данном случае он — винтик.
— Послушай, Щекочихин, — начинал закипать Лавров, — ты понимаешь, что Россия поставила тебя, именно тебя охранять ее государственную границу? Что на тебя возложены совершенно конкретные полномочия с расчетом на то, что ты их выполнишь. Все эти слова насчет того, что мы охраняем покой нашего народа, — это не пустые фразочки, а четкие и реальные понятия. А ты эту свою задачу не выполнил, а она, между прочим, куда важнее многих других. И что я тут вынужден объяснять тебе прописные истины, которые должны усваивать солдаты-первогодки.
Батяня был рассержен. Выходило так, что в своем же подразделении у него имелись скрытые и серьезные проблемы, о существовании которых он и не догадывался. Самое худшее — в этом он убедился на основании своего многолетнего и отнюдь не теоретического опыта — это когда то, что ты считаешь своим тылом, оказывается совсем не тем, чем казалось. Ведь очень важно, чтобы, когда тебя прижали к стенке, знать, что хотя бы она в самый неподходящий момент не упадет за твоей спиной.