Син-ханза поистине мог гордиться своим делом. Теперь он в полной безопасности наслаждался видом вечерних и утренних гор. Не многие из людей могли позволить себе подобное.
Поджав губы и саркастически усмехнувшись, Ширай Гомпати покачал головой. О чем он думает! О горах? Сейчас, когда Кинто готов лечь ему под ноги покорной наложницей?
Все - прочь! День-два, и ему не придется больше любоваться луной из этого окна. Он будет наслаждаться серебром ночи, сидя в удобном кресле на крыше самого высокого дома на площади Алмазной Черепахи. Верно, он возьмет себе здание Управления полиции.
Да! Так и будет.
Он отошел от окна и направился к своему столу, сделанному из той же мягко сияющей, словно напитанной зимним солнцем древесины снежной ели. Его стол был старшим братом стола Ци Фолке. Заметно больше и шире, он охватывал слева крутым изгибом слева массивное кресло из такого же белого дерева. Из столешницы на тонкой ножке-подставке поднимался экран, и тоже - больше и шире, чем у Фолке. Кроме того, в стол было встроено много дорогих и интересных механизмов. Пожелав того, Син-ханза мог бы, не поднимаясь из кресла, управлять Средней ветвью.
Мягко звякнул сигнал экрана. Гомпати как раз подошел к столу. Взглянул на экран и, нажав на кнопку, разрешил войти в кабинет начальнику телохранителей.
Рин-ханза вырос на пороге, сделал шаг и склонился.
- Указание исполнено, мой господин.
- Песок?
- Прислужники вычистили пол, мой господин.
- Значит убрали?
По лицу рин-ханзы скользнула едва заметная тень.
- Да, мой господин. Мы убрали… Убрали песок. Верно, молодой Эрикссон оказался небрежен. Он отправлен вниз, сменить одежду и обувь. Вечером я его строго накажу.
Син-ханза качнул головой:
- Хорошо. Никому не беспокоить меня.
Резким взмахом руки Гомпати отпустил рин-ханзу и отвернулся к окну. Позади маслянисто щелкнул замок - командир охраны покинул кабинет.
Почти сразу раздался звук, напоминавший пение цикад. Дверь открылась и Фолке вкатила в зал маленький ореховый столик с подносом, на котором стоял набор для традиционного чаепития. Подкатив столик к креслам, стоящим слева от входа, девушка поклонилась Син-ханзе, опустилась на колени и принялась готовить чай. Ширай Гомпати молча подошел и сел в одно из кресел. Фолке золотой ложечкой насыпала в чашку перемолотый в тонкую пудру чайный лист, залила его кипятком из чайника и перемешала. Выждала несколько минут, и добавила в чашку горячей лимонной воды из малого чайничка.
Девушка красиво и сноровисто приподнимала крышки на фарфоровых коробочках, выхватывая то несколько крупинок сахара, то щепотку корицы, или крошку толченого корня Дерева Жизни. Напоследок она бросила в чашку три сморщенных ягоды-верчанки и десяток сухих былинок мисканта, собранных на днях в долине.