– Если это станет известно, мы погибли, – побледнев, сказал герцог Алансонский.
– Да, Морвель, конечно, все расскажет.
– Морвель получил удар шпагой в горло; хирург, который делал ему перевязку, сказал мне, что недели полторы Морвель не сможет произнести ни одного слова.
– Неделя! Для де Муи этого больше чем достаточно, чтобы оказаться в полной безопасности.
– В конце концов это мог быть и не де Муи, – сказал герцог Алансонский.
– Вы так думаете? – спросил Генрих.
– Да. Ведь этот человек скрылся так быстро, что заметили только его вишневый плащ.
– В самом деле, – сказал Генрих, – этот вишневый плащ скорее подходит какому-нибудь дамскому угоднику, чем солдату. Никому и в голову не придет заподозрить, что под вишневым плащом скрывается де Муи.
– Да, – согласился герцог, – если кого и заподозрят, так скорее уж... Герцог запнулся.
– ..так уж скорее Ла Моля, – подхватил Генрих.
– Разумеется! Я и сам, глядя на бегущего, подумал было, что это Ла Моль.
– Ах, и вы так подумали? Тогда вполне возможно, что это и впрямь был Ла Моль.
– А он ничего не знает? – спросил герцог Алансонский.
– Ровно ничего, во всяком случае, ничего важного, – ответил Генрих.
– Брат мой, – сказал герцог, – теперь я уверен, что это был он.
– Черт возьми! – сказал Генрих. – Если так, то это очень огорчит королеву: она принимает в нем большое участие.
– Вы говорите, участие? – переспросил озадаченный герцог.
– Конечно. Разве вы забыли, Франсуа, что вам рекомендовала его ваша сестра?
– Верно, – глухим голосом ответил герцог. – Потому мне и хотелось быть ему полезным, а доказательством служит то, что я, опасаясь, как бы его вишневый плащ не навлек на него подозрений, поднялся к чему и унес плащ к себе.
– Что ж, это очень умно, – заявил Генрих. – Теперь я мог бы не только побиться об заклад, но даже поклясться, что это был Ла Моль.
– Даже на суде? – спросил Франсуа.
– Ну конечно, – ответил Генрих. – Наверное, он приходил ко мне с каким-нибудь поручением от Маргариты.
– Если бы я был уверен, что могу опереться на ваше свидетельство, я даже выступил бы против него как обвинитель, – сказал герцог Алансонский.
– Если вы, брат мой, выступите с обвинением, то вы понимаете, что я не стану вас опровергать.
– А королева? – спросил герцог Алансонский.
– Ах да! Королева!
– Надо узнать, как поведет себя она.
– Это я беру на себя.
– А знаете, ей, пожалуй, выгодно будет поддержать нас. Ведь этот молодой человек приобретет теперь громкую славу храбреца, и слава эта обойдется ему очень дешево, – он купит ее в кредит. Правда, возможно и то, что она будет стоить ему вместе с процентами и всего капитала.