– А почему же этот де Ла Моль не был при вас, как того требует его должность?
– Я отпустил его, – ответил герцог.
– Хорошо! Идите! – сказал Карл. Герцог Алансонский направился к той же двери, в которую вошел.
– Нет, не сюда, – сказал Карл, – а вон туда. И он указал на дверь в комнату кормилицы. Карл не хотел, чтобы Франсуа и Генрих встретились. Он не знал, что они виделись; правда, то была одна минута, но этой минуты было достаточно, чтобы зять и шурин согласовали свои действия...
Когда герцог вышел, по знаку Карла впустили Генриха. Генрих не стал ждать, чтобы Карл начал его допрашивать.
– Ваше величество, – заговорил он, – вы хорошо сделали, что послали за мной, я и сам собирался идти к вам просить вас о правосудии.
Карл нахмурил брови.
– Да, о правосудии, – повторил Генрих. – Начну с благодарности вашему величеству за то, что вечером вы взяли меня с собой; теперь я знаю, что вы спасли мне жизнь. Но что я сделал? За что хотели меня убить?
– Не убить, – поспешно сказала Екатерина, – а арестовать.
– Пусть – арестовать, – ответил Генрих. – Но за какое преступление? Если я в чем-нибудь виновен, то виновен утром так же, как был виновен вчера вечером. Государь, скажите мне, какое преступление я совершил?
Карл, не зная, что ответить, посмотрел на мать.
– Сын мой, – вступила в разговор Екатерина, – у вас бывают подозрительные люди.
– Допустим, – сказал Генрих. – И эти подозрительные люди компрометируют и меня, не так ли, ваше величество?
– Да, Генрих.
– Назовите же мне их! Назовите! Устройте мне с ними очную ставку!
– Верно! – заметил Карл. – Анрио имеет право требовать объяснений.
– Я этого и требую! – продолжал Генрих, чувствуя преимущество своего положения и стремясь им воспользоваться. – Этого я и требую у моего доброго брата Карла и у моей доброй матушки Екатерины. Разве я не был хорошим мужем с тех пор, как женился на Маргарите? Спросите Маргариту. Разве я не был правоверным католиком? Спросите моего духовника. Разве я не был любящим родственником? Спросите всех, кто присутствовал на вчерашней охоте.
– Да, это правда, Анрио, – сказал король, – но все же говорят, что вы в заговоре.
– Против кого?
– Против меня.
– Государь, если бы я вступил в заговор против вас, мне осталось бы только предоставить событиям идти своим чередом, когда ваша лошадь с перебитой ногой не могла подняться, а разъяренный кабан набросился на ваше величество.
– Смерть дьяволу! А ведь он прав, матушка!
– Но все-таки кто же был у вас ночью?
– В такие времена, когда отнюдь не каждый осмеливается отвечать за себя, я не могу отвечать за других. Я ушел из моих покоев в семь часов вечера, а в десять мой брат Карл увел меня с собой, и всю ночь я провел с ним. Я не мог одновременно быть с его величеством и знать, что происходит у меня в покоях.