– Если так, вы правы, дочь моя: де Ла Моля арестовать нельзя.
Маргарита вздрогнула: ей показалось, что в тоне, каким ее мать произнесла эти слова, заключался таинственный и страшный смысл, но ей нечего было сказать, ибо просьба ее была удовлетворена.
– Но если у короля был не де Ла Моль, – сказала Екатерина, – значит, там был кто-то другой? Маргарита промолчала.
– Вы не знаете, кто этот другой, дочь моя? – спросила Екатерина.
– Нет, матушка, – не очень уверенно ответила Маргарита.
– Ну, не будьте же откровенны только наполовину!
– Повторяю, ваше величество, я его не знаю, – невольно бледнея, стояла на своем Маргарита.
– Хорошо, хорошо, – с равнодушным видом сказала Екатерина, – мы это узнаем. Идите, дочь моя, и будьте покойны: ваша мать стоит на страже вашей чести.
Маргарита вышла.
«Ага! Они заключили союз! – говорила себе Екатерина. – Генрих и Маргарита сговорились: муж ослеп, чтобы жена онемела. Вы очень ловки, дети мои, и воображаете, что очень сильны, но ваша сила в единении, а я разобью вас поодиночке. Кроме того, настанет день, когда Морвель сможет говорить или писать, когда он назовет имя или начертит шесть букв, – и тогда мы все узнаем. Да, но до тех пор виновный будет в безопасности!.. Самое лучшее – это разъединить эту пару теперь же».
И во исполнение этого намерения Екатерина направилась к покоям сына, где и застала его за разговором с герцогом Алансонским.
– А-а! Это вы, матушка! – нахмурив брови, сказал Карл IX.
– Почему вы не прибавили «опять»? Это слово было у вас на уме, Карл!
– То, что у меня на уме, это мое дело, – ответил Карл грубым тоном, который временами появлялся у него даже в разговоре с Екатериной. – Что вам от меня надо? Говорите скорее!
– Вы были правы, сын мой, – сказала Екатерина Карлу. – А вы, Франсуа, ошиблись.
– В чем? – спросили обе августейшие особы.
– У короля Наваррского был не Ла Моль.
– А-а! – бледнея, произнес Франсуа.
– А кто же у него был? – спросил Карл.
– Пока неизвестно, но станет известно, как только заговорит Морвель. Итак, отложим это дело, которое не замедлит выясниться, и вернемся к Ла Молю.
– Но при чем же тогда Ла Моль, матушка, если не он был у короля Наваррского?
– Да, он не был у короля Наваррского, – отвечала Екатерина, – но он был у... королевы Наваррской.
– У королевы! – воскликнул Карл и разразился нервическим хохотом.
– У королевы! – побледнев, как мертвец, пробормотал герцог Алансонский.
– Да нет же! Нет! – возразил Карл. – Гиз говорил мне, что встретил носилки Маргариты!
– Так оно и было, – ответила Екатерина – где-то в городе у нее есть дом.