– В самом деле?
– Честное слово! Не то что к его брату, герцогу Алансонскому. Признаюсь, его я...
– Речь идет не о герцоге Алансонском, сударь, а о его величестве...
– Я уже сказал вам, что я его покорнейший слуга, – ответил Коконнас с очаровательной развязностью, принимая небрежную позу.
– Если, как вы утверждаете, вы действительно слуга его величества, то не скажете ли суду, что вам известно о магической статуэтке?
– Ах, вот как! Мы, значит, возвращаемся к истории со статуэткой?
– Да, сударь, а вам это не по вкусу?
– Как раз наоборот! Предпочитаю статуэтку. Продолжайте!
– Почему эта статуэтка оказалась у господина де Ла Моля?
– У господина де Ла Моля? Вы хотите сказать: у Рене!
– Таким образом, вы признаете, что она существует?
– Разумеется, признаю, если мне ее покажут.
– Вот она. Это та самая, которая вам известна?
– Очень хорошо известна.
– Секретарь, запишите, – сказал председатель, – обвиняемый признался, что видел эту статуэтку у господина де Ла Моля.
– Нет, нет, – возразил Коконнас, – не путайте! Видел у Рене.
– Пусть будет – у Рене. Когда?
– В тот единственный раз, когда я и господин де Ла Моль были у Рене.
– Вы, значит, признаете, что вместе с господином де Ла Молем были у Рене?
– Вот так так! Да разве я это когда-нибудь скрывал?
– Секретарь, запишите: обвиняемый признался, что был у Рене в целях колдовства.
– Э, потише, потише, господин председатель! Умерьте ваш пыл, будьте любезны! Об этом я не сказал ни слова.
– Вы отрицаете, что были у Рене в целях колдовства?
– Отрицаю! Колдовство совершилось случайно и непреднамеренно.
– Но оно имело место?
– Я не могу отрицать, что происходило нечто похожее на чародейство.
– Секретарь запишите: обвиняемый признался, что у Рене совершилось чародейство с целью умертвить короля.
– Как с целью умертвить короля? Это гнусная ложь! Никогда никакого чародейства с целью умертвить короля не было!
– Вот видите, господа, – сказал Ла Моль.
– Молчать! – приказал председатель и, повернувшись к секретарю, продолжал:
– С целью умертвить короля. Записали?
– Да нет же, нет, – возразил Коконнас. – Да и статуэтка изображает вовсе не мужчину, а женщину.
– Что я вам говорил, господа? – вмешался Ла Моль.
– Господин де Ла Моль! Вы будете отвечать, когда мы будем вас допрашивать, – заметил председатель, – не перебивайте допрос других. Итак, вы утверждаете, что это женщина?
– Конечно, утверждаю.
– Почему же на ней корона и королевская мантия?
– Да очень просто, черт возьми, – отвечал Коконнас, – потому что она...
Ла Моль встал и приложил палец к губам. «Верно, – подумал Коконнас. – Но что бы такое рассказать, что пришлось бы по вкусу этим господам?».