Вижу, моя издательница сильно смутилась… да деваться некуда — уже дала слово журналистке.
Ну, думаю, пеняйте на себя!
В договоренное время является в павильоне ярмарки на стенд издательства чудовищная баба: лохматая, в каком-то ватнике, в огромных кроссовках… начинает разматывать проводки… Ну, все, думаю, на эту точно брошусь. Это даже оригинально, и вполне по-русски: скандал-рукоприкладство писателя на книжной ярмарке на фоне своих книг.
Тут лохматое чудо в ватнике включает диктофон и говорит:
— Прежде всего, госпожа Рубина, скажите, каково это: жить в единственно демократической стране региона, окруженной океаном врагов?
И я бросилась на нее. И крепко обняла…
Картинка по теме:
В один из ослепительных осенних дней я опять оказалась в любимой Италии. Просто зарулила по пути из Москвы в Иерусалим. Мы с моей подругой иногда встречаемся так, на нейтральной территории. Нейтральной территорией оказался на этот раз городок Сорренто.
Ив последний перед отъездом день она уговорила меня «шикануть», пообедать в знаменитом рыбном ресторане в порту Марина Пикколо. Стоял жаркий день, вполне обеденное время; к деревянному настилу ресторана, что выдвинут был на сваях прямо в море, выстроилась приличная очередь хорошо одетых людей: ресторан был весьма недешевым. Иногда к вывешенному на треноге меню подваливала какая-нибудь бродячая студенческая парочка, но, едва бросив взгляд на цены, немедленно отваливала.
В терпеливой этой очереди моя общительная подруга разговорилась с пожилой интеллигентной, и, вероятно, очень богатой индианкой в роскошном сари. Приветливая и сдержанная одновременно, та поинтересовалась — откуда мы и, выслушав ответ — всегда забавно наблюдать этот «обвал лица»: опущенные губы, сведенные брови… — расстроилась за нас. На прекрасном английском принялась журить за «бесчеловечное обращение с палестинцами», советовала примириться с ними. Несколько раз повторяла, что ее страшно волнует участь палестинцев, «ведь пока мы тут с вами лакомимся устрицами»…
Моя подруга не так давно вернулась из поездки по Индии, и когда мы уже сидели за своим столиком, и с аппетитом, настоянным в очереди, уминали хрусткую корочку жареной рыбы, она все вспоминала голопузых, грязных и голодных индийских ребятишек, что облепляют туристов, протягивают руки-палочки, умоляют — госпожа, я не ел два дня…
— Боже, — меланхолично повторяла она, поминутно оглядываясь на строгую и красивую госпожу в очень дорогом, по всей видимости, сари, — боже, глянь на эту старую лицемерную суку, — ее волнует судьба палестинцев!..