— Да что вы! Я совсем не человек Вселенной — прежде всего, я человек принадлежащий, то есть навеки привязанный, даже связанный… Причем, по многим направлениям. Например, я страшно привязана к близким, и даже порабощена стремлением знать о них все в каждую минуту. Это и есть главное мучение моей жизни: писатель во мне требует одиночества, отрешенности, покоя, и даже известной степени равнодушия к раздражителям; человек же во мне постоянно взволнован, озабочен, рвется куда-то бежать, что-то устраивать, улаживать, платить за всех долги и все устаканивать.
Знаете, есть такой хороший еврейский анекдот: из Киева в Одессу летит телеграмма: «Беспокойтесь. Подробности письмом». Это про меня. И это лишь родственные и дружеские узы. А культурная привязанность — к России, а языковая скованность, цепи гремучие! Помните, у Бродского: «…и без костей язык, до внятных звуков лаком, /судьбу благодарит кириллицыным знаком. / На то она — судьба, чтоб понимать на всяком / наречьи…»
Не говоря уже о кровной привязанности к своему народу — тоже повод к всевозможным глубинным разбирательствам с самой собою… Я, знаете, по сути своей — такое потерянное израильское полено… Сначала моим домом был Ташкент. Я родилась и тридцать лет там жила. Один мой знакомый, чей отец в 20-е годы оказался в Ташкенте, говорил: я из вас один родился здесь добровольно. Действительно, никто из нас не родился там «добровольно». Все мы дети эвакуированных или вернувшихся с войны.
Когда я оказалась в Иерусалиме, то по освещению, по этой глинистой пыли, въевшейся в стены домов, по бронзовой патине на стволах деревьев, по такой, знаете, сеточке, которая есть намирзачульских дынях, и еще на иерусалимских деревьях, — этот город напомнил мне Ташкент.
– ПОЭТОМУ ИЗРАИЛЬ, ГДЕ ВЫ СЕЙЧАС ЖИВЕТЕ, ВАМ АБСОЛЮТНО ПОДХОДИТ?
— Я не измеряю свою здешнюю жизнь в категориях удобства. Это мой дом.
– ВЫ МНОЮ ЕЗДИТЕ ПО МИРУ, ВСТРЕЧАЯСЬ С ЧИТАТЕЛЯМИ. ОСТАЮТСЯ ЛИ ВРЕМЯ И СИЛЫ НА ПРОСТО ПУТЕШЕСТВИЯ — ДЛЯ НОВЫХ ВПЕЧАТЛЕНИЙ, ДЛЯ ДУШИ? ЕСТЬ КАКИЕ-ТО ЛЮБИМЫЕ СТРАНЫ ИЛИ МЕСТА, ГДЕ ЛЕГЧЕ ВСЕГО ДЫШИТСЯ?
— Для души (то есть, для работы души), езжу реже, чем хотелось бы. Вообще, мечтаю совершить длинное путешествие со «свободным сюжетом» — вот как совершают его демобилизованные солдаты израильской армии. Жизнь и страна отбирают у этих ребят два-три года молодости, когда их сверстники в других европейских странах поступают в университеты и делают карьеру. Вроде бы самое время после армии немедленно нагонять упущенное. А они отправляются в далекие и, как правило, опасные страны — в Индию, на Тибет, в Гималаи… Блуждают там по горам, бывает, и гибнут… Отрываются в собственный «свободный полет души», берут такую паузу на год. И родители терпеливо пережидают этот бунт. На днях позвонила приятельница и с восторгом сообщила, что «Мишка вернулся из Непала, истощенный, черный, как эфиоп, но, знаете, Диночка, — чистенький! Без вшей».