– Вот это меня очень устраивает.
– И тем лучше, – заметила г-жа Фурнишон.
– Так вот, ровно через месяц, – продолжал капитан, – запомните хорошенько, сударыня, – ровно через месяц…
– Значит, двадцать шестого октября…
– Совершенно верно, двадцать шестого октября.
– Так что же?
– Так что на двадцать шестое октября я снимаю вашу гостиницу.
– Всю целиком?
– Всю целиком. Я хочу сделать сюрприз своим землякам – это все офицеры или, во всяком случае, в большинстве своем военные – они собираются искать счастья в Париже. За это время им сообщат, чтобы они остановились у вас.
– А как же их об этом известят, раз вы намереваетесь сделать им сюрприз? – неосторожно спросила г-жа Фурнишон.
– Ах, – ответил капитан, явно раздосадованный этим вопросом, – ах, если вы, тысяча чертей, любопытны или нескромны…
– Нет, нет, сударь, – поспешно вскричала испуганная г-жа Фурнишон.
Муж ее все слышал. От слов «офицеры» или, во всяком случае, «военные» сердце его радостно забилось.
Он тотчас же бросился к гостю.
– Сударь, – вскричал он, – вы будете здесь хозяином, неограниченным повелителем, и никому, бог ты мой, даже не вздумается задавать вам вопросы. Все ваши друзья будут радушно приняты.
– Я не сказал «друзья», любезный, – заметил высокомерным тоном капитан, – я сказал «земляки».
– Да, да, земляки вашей милости, это я ошибся.
Госпожа Фурнишон раздраженно отвернулась: розовый куст, ощетинившись, превратился в груду составленных вместе алебард.
– Вы подадите им ужин.
– Слушаюсь.
– Вы устроите их на ночлег, если к тому времени я не подготовлю им помещение.
– Обязательно.
– Словом, вы будете всецело к их услугам, – и никаких расспросов.
– Все сделаем, как прикажете.
– Вот вам тридцать ливров задатку.
– Договорились, монсеньер. Мы устроим вашим землякам королевский прием. И если бы вы пожелали убедиться в этом, отведав вина…
– Спасибо, я вообще не пью.
Капитан подошел к окну и подозвал ординарца, оставшегося с лошадьми.
Тем временем мэтр Фурнишон кое о чем поразмыслил.
– Монсеньер, – сказал он (получив три пистоля, так щедро выданные ему в задаток, мэтр Фурнишон стал именовать своего гостя монсеньером). – Монсеньер, а как же я узнаю этих господ?
– Правда ваша, тысяча чертей! Я ведь совсем забыл. Дайте-ка мне сургуча, бумаги и свечу.
Госпожа Фурнишон тотчас же принесла требуемое. Капитан приложил к кипящему сургучу драгоценный камень кольца, надетого на палец его левой руки.
– Вот, – сказал он, – видите это изображение?
– Красавица, ей-богу.
– Да, это Клеопатра. Так вот, каждый из моих земляков представит вам такой же точно отпечаток, а вы окажете гостеприимство подателю этого отпечатка. Понятно?