Борроме первый сменил гнев на ласку.
Лицо его расплылось в улыбке, и, изображая любезность и чистосердечие честного рубаки, он произнес:
– Ей-богу, и хитрая же вы бестия, мэтр Робер Брике!
– Я, преподобный отче? – возразил Шико. – А по какому поводу, скажите пожалуйста, вы меня так называете?
– Да по поводу нашей встречи в монастыре святого Иакова, где вы убеждали меня в том, что являетесь простым буржуа. И то сказать – вы, уж наверно, в десять раз изворотливее и храбрее, чем какой-нибудь судейский или капитан, вместе взятые.
Шико почувствовал, что похвала эта слетает только с уст Борроме и не исходит из глубины его сердца.
– Вот как, – ответил он благодушно, – что же в таком случае сказать о вас, сеньор Борроме?
– Обо мне?
– Да, о вас.
– Но почему же?
– Потому что вы заставили меня принять вас за монаха. Уж вы-то и вправду в десять раз хитрее самого папы. И это, куманек, говорится вам в похвалу, ибо, сознайтесь, что в наши дни папа ловко умеет расстраивать вражьи козни.
– Вы действительно думаете, как говорите? – спросил Борроме.
– Черти полосатые! Да разве я когда-нибудь вру?
– Ну, так по рукам!
И он протянул Шико руку.
– Ах, вы не очень-то дружелюбно обошлись со мной в монастыре, брат капитан, – сказал Шико.
– Я же принял вас за буржуа, а вы сами знаете, мы, военные, всяких буржуа ни во что не ставим.
– Это правда, – рассмеялся Шико, – равно как и монахов. Тем не менее я попал к вам в западню.
– В западню?
– Конечно. Это ваше переодеванье было западней. Бравый капитан, как вы, без всякой причины не променяет кирасу на рясу.
– От собрата военного, – сказал Борроме, – у меня тайн нет. Признаюсь, в монастыре святого Иакова у меня есть кое-какие личные интересы. Но у вас-то?
– У меня тоже. Но – тсс!
– Давайте побеседуем обо всех этих делах, хотите?
– Просто горю желанием, честное слово!
– Вы любите хорошее вино?
– Да, но только хорошее.
– Ну, так вот, я знаю тут в Париже один кабачок, которому, на мой взгляд, равных нет.
– Я тоже знаю один такой, – сказал Шико. – Ваш как называется?
– «Рог изобилия».
– А!.. – слегка вздрогнув, сказал Шико.
– Ну, что с вами такое?
– Ничего.
– Вы имеете что-нибудь против этого кабачка?
– Нет, нет, напротив.
– Вы его знаете?
– Понятия о нем не имею, и меня это крайне удивляет.
– Ну что ж, пошли бы вы туда сейчас, куманек?
– Конечно, сию же минуту.
– Так пойдемте.
– А где это?
– Недалеко от Бурдельских ворот. Хозяин – старый знаток вин, он хорошо понимает разницу между небом такого человека, как вы, и глоткой любого прохожего, которому захотелось выпить.
– Так что, мы сможем там побеседовать на свободе?