С этими словами Шико сел на прежнее место.
Прошел приблизительно час. Мы не беремся сказать, думал ли Шико в это время о неизвестной даме или о Борроме, терзало ли его любопытство или угрызения совести. Внезапно ему почудился конский топот в конце улицы.
И действительно, вскоре показался закутанный в плащ всадник. Он остановился посреди улицы, словно припоминая местность.
Туг он заметил носилки и находившихся при них слуг.
Всадник подъехал к ним. Он был вооружен: слышалось, как его шпага звенит о шпоры.
Слуги при носилках пытались помешать ему проехать к дому, но он тихо сказал им несколько слов, и они не только почтительно расступились, но один из них, когда всадник спешился, даже принял из его рук поводья.
Неизвестный подошел к двери и очень громко постучался.
«Черт побери! – сказал себе Шико. – Хорошо я сделал, что остался! Предчувствие, что тут должно что-то произойти, меня не обмануло. Вот и муж, бедняга Эрнотон! Сейчас кто-то кого-то прирежет. Однако, если это муж, он очень уж любезно заявляет о своем появлении таким оглушительным стуком».
Впрочем, несмотря на то что незнакомец столь решительно стучал, ему, видно, не решались открыть.
– Откройте! – кричал стучавший.
– Открывайте, открывайте! – повторяли за ним слуги.
– Сомнений нет, – рассуждал Шико, – это муж. Он пригрозил носильщикам поркой или виселицей, и они перешли на его сторону. Бедный Эрнотон! Да с него кожу сдерут! Если, однако же, я не вмешаюсь в это дело: ведь он в свое время пришел мне на помощь, и, следовательно, в подобном же случае я обязан помочь ему. А мне сдается, что случай как раз наступил и другого такого не будет.
Шико отличался решительностью и великодушием, да к тому же еще и любопытством. Он отцепил от пояса свою длинную шпагу, зажал ее под мышку и быстро спустился вниз.
Шико умел открывать дверь совершенно бесшумно, уменье это необходимо всякому, кто хочет слушать с пользой для себя.
Шико скользнул под балкон, скрылся за колонной и стал ждать.
Не успел он устроиться, как дверь дома напротив открылась по одному слову, которое незнакомец шепнул в замочную скважину. Однако сам он оставался на пороге.
Спустя мгновение в пролете двери оказалась прибывшая в носилках дама.
Дама оперлась на руку всадника, он усадил ее в носилки, закрыл дверцу и вскочил в седло.
– Можно не сомневаться, это был муж, – сказал себе Шико. – Довольно, впрочем, мягкотелый муж, ему в голову не пришло пошарить в доме и проткнуть живот моему приятелю Карменжу.
Носилки двинулись в путь, всадник ехал шагом у дверцы.
– Ей-богу! – сказал себе Шико. – Надо мне проследить за этими людьми, разведать, кто они и куда направляются. Тогда я смогу подать какой-нибудь основательный совет моему другу Карменжу.