– Да, но мне можно.
– Почему именно вам?
– Мне, потому что я друг дома Модеста, а кроме того…
– Ну?
– Я заранее знаю все, что ты мог бы мне сообщить.
Маленький Жак посмотрел на Шико и с недоверчивой улыбкой покачал головой.
– Ну вот, – сказал Шико, – хочешь, я сам расскажу тебе то, чего ты не хотел мне рассказывать?
– Хочу, – сказал Жак.
Шико сделал над собой усилие.
– Во-первых, этот бедняга Борроме…
Лицо Жака помрачнело.
– О, – сказал мальчик, – если бы я там был…
– Если бы ты там был?..
– Все обернулось бы по-другому.
– Ты бы стал защищать его от швейцарцев, с которыми он затеял ссору?
– Я бы защищал его от всех на свете!
– Так что он не был бы убит?
– Или меня убили бы вместе с ним.
– Но тебя там не оказалось, так что бедняга скончался в каком-то третьеразрядном кабачке и, отдавая богу душу, произнес имя дома Модеста?
– Да.
– Так что дома Модеста об этом известили?
– Прибежал какой-то насмерть перепуганный человек и поднял в монастыре тревогу.
– А дом Модест велел подать носилки и поспешил в «Рог изобилия»?
– Откуда вы все это знаете?
– О, ты меня еще не знаешь, малыш. Я ведь немножко колдун.
Жак попятился.
– Это еще не все, – продолжал Шико, чье лицо прояснялось при свете его же собственных слов, – в кармане убитого нашли письмо.
– Совершенно верно, письмо.
– И дом Модест поручил своему малютке Жаку отнести это письмо по адресу.
– Да.
– И малютка Жак тотчас же побежал в особняк Гизов.
– О!
– Где он никого не нашел.
– Боже мой!
– Кроме господина де Мейнвиля.
– Господи помилуй!
– Каковой господин де Мейнвиль привел Жака в гостиницу «Гордый рыцарь».
– Господин Брике, господин Брике! – вскричал Жак. – Раз вы и это знаете…
– Э, черти полосатые! Ты же сам видишь, что знаю! – воскликнул Шико, торжествуя, что ему удалось извлечь нечто, дотоле неизвестное и для него чрезвычайно важное, из пелен, в которые оно было завернуто.
– Значит, – продолжал Жак, – вы должны признать, господин Брике, что я ни в чем не погрешил!
– Нет, – сказал Шико, – ты не грешил ни действием, ни каким-либо упущением, но ты грешил мыслью.
– Я?!
– Разумеется: ты нашел герцогиню очень красивой.
– Я!!
– И обернулся, чтобы еще раз увидеть ее в окно.
– Я!!!
Монашек вспыхнул и пробормотал:
– Это правда, она похожа на образ девы Марии, что висел у изголовья моей матери.
– О, – прошептал Шико, – как много теряют люди нелюбопытные!
Тут он заставил юного Клемана, которого держал теперь в руках, пересказать заново все, что он сам только что рассказал, но на этот раз со всеми неизвестными ему, разумеется, подробностями.
– Теперь видишь, – сказал Шико, когда мальчик кончил рассказывать, – каким плохим учителем фехтования был для тебя брат Борроме!