Только лишь тени скал миновав,
Вынес он мудрый свой приговор,
Пусть Аллах защищает тебя
Урос, лучший из всех чавандоз.
Серех решительно подняла голову. Ее лоб вновь был чист и безмятежен.
Старик конюх замолчал.
— Ты возьмешь меня с собой? — опять спросил ее Мокки, и в голосе у него зазвучало отчаянье.
— Прости, но я не могу, — ответила Серех мягко.
Это больше не была прежняя Серех, маленькая и коварная кочевница, склонная к воровству. Теперь она сама себе казалось совершенно другим человеком, уверенной, гордой, преображенной женщиной. Той, которая делила постель с героем, о котором слагают баллады, человеком, который уже стал легендой.
«Кто знает, может быть я рожу от него ребенка? — радостно екнуло сердце Серех и она дотронулась рукой до живота, — Обязательно рожу! Как может теперь такая женщина как я, жить рядом с каким-то отрепьем или опозорившим себя бродягой? Кто знает, что будет дальше? Если я разочарую его, он никогда не простит меня больше и уж тогда я, без сомнения, вернусь ко всем ужасам прошлого».
Мокки не мог понять, что за странная сила так изменила ее. Да и сама она этого не знала. Но когда он взглянул в ее чистое и гладкое лицо, у него задрожали колени, и он сам отошел в сторону. Серех прошла мимо него неторопливым шагом и, наконец, скрылась за кустами и деревьями окрашенными во все цвета осени.
А Мокки побрел в противоположную сторону. Просто так. Без всякой цели.
Урос приподнялся на постели. Эта тихая мелодия, что доносится откуда-то снаружи юрты — разве он не знает ее? В таком ритме поют баллады о героях степи, прославляя подвиги великих и их приключения. Но как туда попало его имя? Он прислушался.
Над степями, горами, озерами
Полетит твоя слава, о Урос,
Самый храбрый из всех чавандоз,
Полетит, как на крыльях у ветра,
О герое, что не отступает,
Даже если опасностей тыщи
На пути вдруг встают перед ним.
Певец замолчал, вероятно, сочиняя следующий куплет. Теперь эта песнь очень скоро разойдется по свету. Рассказчики историй и путешествующие поэты понесут ее от базара к базару, от чайханы к чайхане, и совсем скоро эти строчки будут напевать всадники во всех трех провинциях, и вожди, ведущие свои караваны на юг.
Слава, которой он так страстно желал, теперь всегда будет рядом с ним.
Слава искалеченного мертвеца…
В юрту вошел Рахим и сообщил Уросу, что Турсен ждет его под деревьями на берегу реки.
— Приведи мою лошадь, — приказал ему Урос.
На мягкой траве, в тени деревьев, два саиса уже расстелили толстые ковры, а сейчас расставляли посередине еду и посуду для чая. Урос поприветствовал отца и сел напротив.