– Сейчас мы их будем кушать…
Наконец Эсфирь Наумовна вылезла к нам из трясущейся толпы танцоров. Она подала мне две бутылки «Чечено-ингушского» и, пока я их открывал, стояла рядом, заложив руки под передник.
– Какая у вас невеста, Витенька! – приговаривала она. – Очень замечательная девочка. Вы имеете лучшую невесту на берегу, Витя, это я вам говорю.
– Только последнюю, Эсфирь Наумовна, ладно?
– Да-да, Витя, что вы!
– Дайте слово, что больше не будете, Эсфирь Наумовна!
– Чтоб я так здорова была!
Я налил ей рюмочку, и она ушла, спрятав ее под фартук.
– Почему она пьет? – шепотом спросила Люся. – Что с ней?
– У нее сын утонул. Они вместе плавали на «Чичереве», она буфетчицей, а он механиком. Ну, она спаслась, а он утонул. Моих лет примерно паренек.
– Господи! – выдохнула Люся.
Она вся побелела и прикрыла глаза, закусила губы. Вот уж не думал…
– Хорошо, что ты не моряк, – зашептала она. – Я бы с ума сошла, если бы ты был моряком.
– Спокойно, – сказал я. – Я не моряк, на земле не тонут.
«На земле действительно не тонут», – подумал я. На земле другие штуки случаются, особенно на той земле, по которой мы прокладываем свои маршруты. Я вспомнил Чижикова – он сейчас мог бы сидеть вместе с нами и апельсинчики рубать.
Тут я заметил, что Леня, Чудаков и Евдощук шепчутся между собой и поглядывают куда-то довольно зловеще. Проследив направление их трассирующих взглядов, я понял, в чем дело. Далась же им эта Катя. Черт знает что в голову лезет этим парням! Они не знают, что Катька и при муже чаще всего танцует с Калчановым. Калчанов хорошо танцует, а наш Айрапет в этом деле не силен.
Но тут я заметил, что танцуют они не просто так, а так, как мы танцевали с Люськой, только физиономии мрачные что у него, что у нее. Что-то там неладное происходит, ясно. А где же Сергей?
А Сергей сидит в углу, как пулемет, направленный на них, прямо еле сдерживается парень. Только наших тут еще не хватало.
Я произнес какой-то тост и переключил внимание публики на Юру, который даже не смотрел в сторону мясного, да и выпивкой не очень интересовался, а только рубал свои апельсинчики так, что за ушами трещало.
– Ну, Юра! – смеялись ребята.
– Ну и навитаминился ты! Считай, что в отпуск на юг съездил.
– В эту самую Марокку, – сказал Евдощук.
– Эй, Юра, у тебя уже листики из ушей растут!
В зале было жарко и весело. Многих из присутствующих я знал, да, впрочем, и все остальные мне казались в этот вечер знакомыми. Какой это был пир в знойном апельсиновом воздухе. Отличный пир! Я выбрал самый большой апельсин и очистил его так, что он раскрылся как бутон.