– Боюсь, скучать вам придётся всё же в одиночестве, – вздохнул Осоргин. – Постараюсь сократить это время до минимума.
– Не утруждайтесь так ради старого бездельника вроде меня, – водянисто-серые глаза Глокстона излучали доброжелательное и спокойное любопытство.
Осоргин, покачав головой и не проронив больше ни звука, вышел. Глокстон остался в пустой комнате.
– Очень, очень впечатляюще. Просто отлично, – пробормотал он еле слышно. – Чёрт подери!
На самом деле Глокстон чувствовал себя отвратительно. Хорошо, пусть он не какой-нибудь нелегал со стажем вроде пресловутого Рейли, но… Он удержался, чтобы не передёрнуть плечами, и вздохнул. Дверь отворилась, и появился давешний юноша с кипой газет и журналов. С улыбкой положив их перед Глокстоном на столик, молодой человек исчез. Глокстон, пожевав губами, взял в руки «Таймс».
Прошло около сорока минут, и Глокстон уже собрался обеспокоиться, как дверь раскрылась снова, пропустив в комнату Осоргина:
– Что интересного пишут сегодня, мистер Глокстон?
Ответить Глокстон не успел. В комнате появился один из похожих на близнецов сотрудников Осоргина и что-то сказал по-русски. Опять демонстрация, с неудовольствием подумал Глокстон. Ну, в самом-то деле, джентльмены. Понял и постараюсь исправиться. Зачем же так откровенно давить?!
– Попрошу за мной, мистер Глокстон, – голос Осоргина неожиданно потеплел. – Миледи примет вас.
– Слава Богу, – проворчал Глокстон. – Ещё немного – и я впал бы в отчаяние.
– Мы никогда этого не допустим, – Осоргин был серьёзен и основателен, как Мыс Доброй Надежды. – Осторожно… Сюда.
Кабинет управляющего был обставлен роскошно и со вкусом. Роскошно – потому что кабинет управляющего банком, – таким банком, – должен производить соответствующее впечатление на клиентов и соперников. Со вкусом – потому что Рэйчел сама обставляла его, подбирая всё, от цвета и рисунка дерева для мебели и паркета до конструкции бюро и полочек, на которых разместилась коллекция бонсаи. Нарушив принципы построения интерьера по-японски, когда одна картина, ваза или скульптура является центром организации пространства, и непостижимым образом сплавив викторианское великолепие с минимализмом и близостью к природе, столь характерных для стиля Страны Восходящего Солнца, Рэйчел добилась результатов, воистину потрясавших воображение всех, кто входил в её парадный кабинет. Роскошь и вкус нелегко свести воедино. Рэйчел удалось сделать это. Здесь и сейчас – как везде и всегда.
Кабинет был рассчитан на то, чтобы вместить множество народу, и разделён на несколько зон – зелёную, зону отдыха, курительную, снабженную мощной и бесшумной потолочной вентиляцией, деловую. В центре на небольшом возвышении находился огромный стол заседаний совета.