Раб (Дюран) - страница 5

- Конечно! - ответил Найрам быстрее, чем Ксантив успел открыть рот. Ведь у тебя нет таких грудей, как у Олаки. Ты даже не знаешь, как надо целоваться по-взрослому. Конечно, он будет спать с ней!

- Зато ты все знаешь! - сказал Ксантив, пряча невольную улыбку. - И как целуются "по-взрослому", и что мне нравится в женщинах. Все вызнал! Только, Найрам, мужчины любят женщин совсем не за то, что ты сказал.

- А за что? - деловито спросил Найрам.

- За их душу. И за то, что они есть рядом с нами.

- Вот! - торжествующе выпалила Яния. Подошла к Ксантиву, недовольно отпихнула Олаку, обвила тонкими ручонками его талию. - Я скажу отцу, и он не разрешит тебе жениться на Олаке. Потом я вырасту, и ты женишься на мне.

- Нет, Яния, этого не будет, - твердо сказал Ксантив. - Это невозможно. Как говорит Женкай, мы принадлежим к разным породам людей.

- Невозможно потому, что ты - раб? Да? А тогда я скажу отцу, и он освободит тебя!

Ксантив усмехнулся - как у них все по-детски просто.

- Яния, а если твои сестренки тоже захотят за меня замуж?

- Они еще маленькие, - вполне резонно заметила та.

- Но ведь и тебе пока только десять лет. А сестренки быстро вырастут.

- А я первая буду большой! - нашлась Яния.

- Не первая, - сказал Найрам. - Еще Илона. Она уже большая.

- Да, Илона.., - мрачно протянул Аврелий. - Илона - главная во дворце. Она главнее, чем отец. Как она скажет, так и будет. Хорошо, что она не хочет замуж за Ксантива.

Почему-то при упоминании старшей сестры дети разом погрустнели.

- Смотрите, Толстого Юрама вытаскивают, - отвлек их Ксантив.

Юрам трясся крупной дрожью. Вцепившись в веревку, он с ужасом глядел на оставшуюся внизу воду.

- По-моему, он теперь и близко к воде не подойдет, - сказала Олака. Побоится, что Женкай подойдет сзади и утопит его.

Будто услышав ее слова, Женкай обернулся. Сверлящий взгляд его маленьких глаз упал на Ксантива, пронзительный голосок перекрыл общий шум:

- А, Ксантив! Ты-то мне и нужен.

- Я чистый! - смеясь, ответил Ксантив. - В "купании" необходимости нет.

Он давно привык к тому, что за угрожающим тоном управителя редко скрывалась реальная угроза.

- И Аврелий здесь, - сказал Женкай, подойдя ближе.

- И я чистый, - в тон Ксантиву ответил Аврелий. - Мы только что плавали, у меня еще волосы мокрые.

- Я вижу! Аврелий, а почему ты отказался стричь волосы? Хочешь с длинными кудрями ходить? Или на Ксантива смотришь? Ну так ему положено он бывший монах. А ты должен стричься.

Действительно, длинные, до плеч, пепельные волосы Ксантива были его отличием как воспитанника Энканоса. Но откуда об этом стало известно Женкаю? Ведь Ксантив с того момента, как на его шее впервые заклепали рабский ошейник, никому не говорил, кем были его наставники.