Мы стояли рядом с костенеющим обнаженным телом и скорбно молчали. Денис, опираясь на костыли, почти с жалостью рассматривал хрупкую фигурку с отвратительным рубцом поперек живота.
– Пгизнайся, – почти сочувственно повторял он в сотый раз, – мне-то можешь откгыться, ты ведь ее канделябгом пгистукнула? Что она тебе плохого сделала? – Он поймал мой злобный взгляд и пожал плечами: – Ну не вегится мне, что этот ангел мог быть каким-то там мегзким чудовищем.
Клясться и божиться мне уже порядком надоело, поэтому я просто прислонилась к стене, сложив руки, и стала ждать, когда приятель прекратит читать свою гневную отповедь.
– Ладно, мой опыт подсказывает, ее надо куда-нибудь спгятать, – подошел к сути вопроса Денис.
– Я и без подобного опыта тебе это скажу, – хмыкнула я, присаживаясь на корточки рядом с Фросей, и тут же почувствовала сладковатый трупный запах, исходивший от тела, словно оно пролежало на этом полу не минуты, а дни. – Может, в какую-нибудь потайную комнату ее?
Мы с Давидывым переглянулись. Проблема заключалась в одном: потайные комнаты, о которых мне было известно, находились в другом крыле замке, где, собственно, мы с ним и проживали.
– Я не смогу тащить ее! – сразу же заявил Денис, когда я поделилась своими соображениями. – Я на ногах еле стою!
– Почему-то я знала, что ты так скажешь! – прошипела я от злости, глядя на его невысокую жилистую фигуру. Потом подхватила мертвую под руки и попыталась волоком сдвинуть с места. Фрося, казалось, весила не меньше пяти пудов. Скрипя зубами, я сделала крохотный шаг, на порты и туфли мне капала кровь, вонь разложения била в нос.
– Она. Такая. Тяжелая, – простонала я, делая еще один шаг. – Твою мать! – Руки не выдержали, и то, что осталось от Ефросиньи, с грохотом упало на пол, ударив окровавленной головой мне по пальцам ног.
– Тише ты! – цыкнул Давидыв, воровато озираясь вокруг и вглядываясь в темноту коридора. – Пегебудишь всех!
– Хорошо тебе говорить, – выдохнула я, – стоишь тут себе на костылях и в ус не дуешь!
– У меня нет больше усов! – скривился он. – Пгичем по твоей милости!
Мы как раз добрались до широкой лестницы, ведущей в холл. Волнующийся Денис с трудом удерживал в руках свечу и беспрестанно крутил головой, высматривая притаившихся в темных углах соглядатаев. Я же давно поняла, что этот замок пустует, и кроме нас самих, графа, красавицы Сони, ясноокого лунатика, чудного Евсея и безмолвного Назара здесь была лишь счастливо отошедшая в мир духов выпь.
Я отпустила тело и перевела дыхание.
– Ты чего встала? – просопел приятель.