А тут дух-медведь…
«Мы не сделали скандала, нам вождя недоставало, – мысленно пропел Степан, – настоящих буйных мало, вот и нету вожаков…»
Конечно, после переноса во времени материалистические амбиции поутихли, но в духов все-таки верить не хотелось. Перенос во времени – это все же как-то более научно, материалистично.
А ежели не дух, тогда – что? Знамо дело что – викинги, они по двум причинам берсерками становились: от мухоморов или от сильного удара по голове. Ну с головой у Степана дай бог каждому, значит, остается второе.
– А скажи мне, Алатор, долго ли твой лютень-корень действует?
Вой погрустнел.
– Кабы знать! Обычно же как: хлебнет болезный отвара, поскачет малость, по землице покатается да и охолонится. Почитай, и ты бы уж должен был опамятоваться, ко времени, когда с яра спустились, ан вон оно как вышло…
– Индивидуальная непереносимость, – ухмыльнулся Степан. – Некоторые и от укола у стоматолога в кому впадают.
Судя по тому, как поменялся в лице Алатор, он решил, что Степан вновь «оборачивается», слова-то непонятные.
«А на происки и бредни сети есть у нас и бредни…» – промурлыкал Степан. А что, вот эту песенку и будем напевать, когда скрючит. По некоторым признакам Белбородко догадывался, что лютень-корень еще не перебродил – в мозгу ворочались эмоции, свойственные лишь измененному сознанию. Да и ландшафт… Небо на востоке начинало оплывать, как горящая свеча.
– Знаешь, братушка, – хмыкнул Белбородко, – нам бы поторопиться, чую, опять вставляет. Лучше я на бранном поле ярость проявлю, больше пользы будет.
Степан дал шпор коню, и тот заковылял вперед.
– Удержи, Стяпан, духа-медведя, – донеслось сзади, – потерпи, родимый, до веси всего стрелище, только яр обогнуть.
– Постараюсь, – хрипло отозвался Степан.
Горизонт сворачивался, как инженерский ватман…
– «…И не испортят нам обедни злые происки врагов!» – выкрикнул Степан и так врезал по ребрам скакуну, что тот, забыв об увечьях, побежал как здоровый.
Степан бубнил и бубнил незамысловатые стишки. Доскачет, а там можно дать себе волю.
Яр резко повернул. Впереди открылось залитое солнцем поле.
Глава 9,
в которой у славян не остается шанса на спасение
Солнечный диск закатился за облако, на землю опустилась тень, дохнул ветер, но истомленные битвой люди не ощутили прохлады. Их измазанные кровью тела лоснились от пота, ладони саднило от ратовищ рогатин и рукоятей боевых топоров, мышцы наливались каменной тяжестью.
За весь встали почти все мужики, лишь несколько стариков, ни на что уже не годных, неприкаянно бродили за дубовым частоколом. Славянских воев было к началу побоища сотен шесть, а то и поболе. Пришли косари с ближнего и дальнего лугов, подтянулась рыбачья ватага с Щукарьей заводи; прознав про беду, вернулись звероловы, да и отряд, обманом выманенный из селения, а это без малого полторы сотни, рубился с самого начала. Сейчас же из всей этой массы осталось хорошо если половина.