– Славно на кулачках дерешься, в Куябе на торжке цены б тебе не было!
Белбородко опешил. Он понимал Алатора! Нет, слова были, конечно, какими-то странными, исковерканными, что ли, но он их понимал, причем смысл приходил как-то сам собой, не надо подыскивать аналог в родной речи!
– В каком еще Куябе?
– Чудной ты, – ухмыльнулся Алатор, – и говоришь диковинно. Вроде по-нашему, а вроде и нет. – И бросил Шустрику: – Так брешешь, он из болота вылез?
– Перунов посланец он, – обиженно буркнул парень, – тебе бы только уши обрывать.
– Скажи спасибо, что чего другое не оборвал.
Паренек промолчал.
Тем временем побитое воинство сгрудилось за спиной Алатора. Ребята походили на стаю псов, только что спасшуюся от Швондеров-душегубов. Или то Шариков специализировался по котам? Да один черт!
Степан чувствовал себя прямо-таки победителем. Преглупейшее состояние души; вроде уже лет двадцать как не мальчишка. На ум приходили всевозможные клише, которые благородный боец излагает побежденному недругу. Типа «не повезло тебе, приятель, в следующий раз будешь умнее…» или «уматывай и своим скажи…». Кажется, Белбородко даже ухмылялся, оглядывая строй «черносотенцев».
Впрочем, если гордость была в общем-то вполне обоснованной, то для радости не имелось ни малейшего повода.
Уже во время побоища Степан понял, что лишать его жизни никто не собирается. Похоже, хотели оглушить. И только-то! А он – в полный рост… По местным «понятиям» такое поведение, скорее всего, не приветствуется.
«Пожалуй, надо бы объясниться, – подумал Степан, – должен же быть у них хоть какой-то мотив».
– Ты чего своих натравил-то, – обратился он к Алатору, – мы же тебе вроде зла не делали…
– Еще бы вы делали, – проворчал тот, – стал бы я тогда с тобой разговаривать.
– Разговаривать?
– Я тя хоть пальцем тронул? – Против такого аргумента не враз и найдешься. – И не трону.
«Черносотенцы» что-то загудели, но Алатор на них зыркнул, и те замолкли.
«Мужик явно пришлый, – смекнул Степан, – даром что лицом как остальные. К односельчанам Шустрика относится с презрением, да и одет иначе».
В отличие от «черносотенцев», Алатор красовался в довольно странных, но все же сапогах, штаны были красного цвета и, кажется, шелковые, а поверх домотканой рубахи надета грубая стеганая куртка с нашитыми железными бляхами. Это летом-то! Ко всему прочему, за поясом совершенно естественным образом расположился кистень, словно ему там самое что ни на есть место – небольшой железный шар, соединенный куском веревки с деревянной рукоятью.
– Но к ответу призову, – продолжил владелец кистеня, – и за кровь ответишь!