– Кто здесь?
В углу раздалось какое-то шебуршание:
– Дык, я.
– О-ох, ё… – выдохнул Степан. – Шу-у-стрик, ты?..
– Дык…
Парнишка переполз на корточках и предстал пред Степановы мутны очи.
Голова болела, как с хорошего перепоя. Но рассолу не хотелось. Хотелось сперва засунуть голову в чан с ледяной водой, а потом найти Алатора и набить оному лицо, то бишь рожу. А лучше порчу напустить, но это вряд ли – на таких, как он, порча не действует. С нервами у мужика – дай бог каждому.
Степан даже кулаки стиснул, как только представил бородатую физиономию. Вот же «охранник-собеседник» – и поговорить, и кистенем оприходовать. Многостаночник, мать-перемать! От мыслей таких голова еще пуще заболела. Степан сжал виски и застонал.
– Худо тебе?
– А ты как думаешь? – Смышленый парнишка, догадался.
– На вот, – Шустрик снял с шеи какой-то железный кружок на шнурке и протянул ему. – Верное средство.
Белбородко приложил «верное средство» к затылку. Холодное средство-то! Шустрик опасливо посматривал на Степана. Странный паренек! Впрочем, здесь, похоже, все такие. Эпидемия-с!
– Ну что, полегчало?
– Быстрый ты.
– Так все говорят, – с гордостью подтвердил парнишка.
Через четверть часа боль действительно унялась. Степану показалось, что кругляш высосал ее, взял себе. Теперь он был даже не теплый, а горячий, и чудилось Степану, что пахнет от него влажной землей и кровью.
Степан присмотрелся к кругляшу. Занятная вещица. Шесть сходящихся в центре лепестков – огненный знак, судя по всему – амулет, посвященный языческому божеству огня и битвы Перуну.
– Откуда он у тебя?
– А бить не будешь?
Степан отрицательно покачал головой.
– Поклянись.
– Чем клясться-то?
Шустрик задумался.
– Родом поклянись, – осекся, – хотя что тебе Род. Перуном поклянись.
Степан сильно сомневался, что Перуну, равно как и любому другому богу, есть до его клятв хоть какое-то дело, но спорить не стал. Поднял правую руку и произнес:
– Клянусь Отцом нашим Небесным! – Ничего умнее в голову не пришло, хоть и перестали шахтеры-стахановцы добывать из его башки каменный уголь.
Парень совсем сдурел:
– А он что тебе, тятька?! – упал ниц, попытался облобызать китайский кед-кроссовок.
«Здорово их тут накачали, – отметил Степан, – в любую ахинею готовы поверить. Вот где для колдуна-профи работы непочатый край».
– Поднимись, отрок, – прогудел Белбородко. – Всем нам он отец.
– Не, господин, он только тебе батька, мой-то с плугом, а не с молниями дружен…
Нехорошие сомнения заворочались в душе Степана еще на болоте. Теперь же они переросли в уверенность. Не свихнулся. Не розыгрыш. Не под наркотой. Не под насыпью в смертном бреду. Все это по-настоящему!