– Про какие деньги речь? – она попробовала внести ясность хотя бы в некоторые пункты.
– Он дал. Чтобы я с тобой больше не встречался. Много дал. Значит, ты ему дорога. Если бы дал мало, я бы не согласился. Так что тебе должно быть даже приятно.
– Мне страшно приятно, мне так приятно, что слов нет! – выдавила Лена. – Не звони мне больше. Все. Бери топор и иди строить счастье.
– С топором только разбойники да Раскольников ходят. Глупость ты сказала. Счастье строят руками…
– Иди работать руками, только, пожалуйста, никогда больше не появляйся на моем горизонте! – она осторожно положила трубку, прислушалась к трепетавшему где-то на подступах к горлу сердцу и горько разрыдалась, уткнувшись в старенький обтрепанный подлокотник дивана. Ее продали. Ее любовь, надежды, мечты просто продали. Она еще не понимала, что кто-то это все купил, но уже знала, что Иван весь этот набор продал. Она жалобно и тоненько подвывала от обиды, от разочарования… Мама суетилась вокруг, не понимая, что случилось и чем она может помочь.
Когда до изнеможения наплакавшаяся Лена, наконец, смогла рассказать измученной любопытством маме, в чем дело, реакция Вероники Федоровны была несколько неожиданной, но с точки зрения богатства ее жизненного опыта вполне объяснимой.
– Это же надо! Просто бразильский сериал. Заплатить подлецу и таким образом, во-первых, спасти тебя от брака с низким, недостойным человеком, во-вторых, показать тебе, что жалеть не о чем, в-третьих, не пожалеть денег для выкупа любимой…
Мама мечтательно уставилась на веселый магнит, красовавшийся на дверце холодильника.
– Я что – рабыня Изаура, ходовой товар? Один продал, другой купил! Ошалеть можно, запредельная высота отношений! – вывела маму из романтических грез возмущенная Лена.
– Нет, не скажи! Купить не стыдно, а вот продать – стыдно! Тем более что тот, кто купил, он ведь даже не купил, а откупился от мерзавца. Он заплатил деньги не за тебя, а за Ивана, за его решение оставить тебя. Ты утрируешь ситуацию. Тебя эти товарно-денежные отношения никоим образом не касаются. Это своего рода дуэль. Только кто-то более благородный не выстрелил в соперника, поскольку в наше время за это можно остаток жизни провести в тюрьме, а бросил в него деньгами. Тот подобрал и бежал с поля боя. Напрасно ты сгущаешь краски и устраиваешь трагедию на ровном месте.
– Мама, – ошеломленно проговорила Лена. – Что за ерунда.
– Все зависит от точки зрения. Если тебе хочется жалеть себя и вопить в пространство – меня продали, меня предали! – тогда пожалуйста. Это твое личное дело. Хочешь высосанных из пальца несчастий, вой на луну, рви на себе волосы и жалуйся на злую судьбу. Хотя я бы на твоем месте поразмыслила, кто этот таинственный поклонник, который вывел на чистую воду твоего Ивана. Кстати, чтобы проверить правильность своей реакции, посоветуйся со Светой.