– Сказала б я, кто тут у нас ошибка природы… Ладно. Хотела совет – получи. Съезди в общежитие, разузнай все про Ивана, а потом уже делай выводы, а то у нас только догадки и предположения.
– А если ребенок не от него?
– Да ты надоела уже со своим нытьем! Во-первых, одно другому не мешает, а во-вторых, ты сначала убедись, что у тебя там вообще хоть что-то шевелится!
– Плохо мне, Карякина!
– Верю, – убежденно ответила Светка.
– Мне бы на эти дни в спячку впасть и проснуться, когда все ясно будет, – Лена опять ощутила, что обжигающие слезы снова готовы брызнуть из глаз, как у клоуна в цирке – фонтанчиками.
– Под лежачий камень вода не течет, дорогу осилит идущий, без труда не выловишь и рыбку из пруда, – продекламировала Карякина, аппетитно чем-то похрустывая в трубке.
– Еще «офонаризмы» будут или источник иссяк? – разозлилась Лена.
– Народная мудрость еще никого не подводила. За двумя зайцами погонишься…
– Достаточно. Я оценила твою эрудицию. Страшно благодарна, низко кланяюсь.
– Угу, – хихикнула Светка. – Не перестарайся, а то опять башка в песок воткнется, страусиха.
– Сейчас я обижусь, – предупредила Лена, соображая, что бы такого обидного сказать в ответ разошедшейся подруге.
– Это правильно. А еще разозлись, злость придает силы и выводит на правильные решения. Хотя я тебя на них уже вывела. Либо езжай в общагу, либо мирись с Олегом.
– Ты что! Какой Олег, да он уже давно другую себе нашел!
– Конечно, именно по этой причине он и встречал тебя с работы.
– Может, это вовсе и не он был, – неуверенно пробубнила Лена.
– Так надо было остаться и выяснить, а не устраивать там сафари с беготней по лужам.
Светка ее не убедила. Конечно, крохотный шанс, что с Иваном все-таки что-то случилось и он сейчас лежит в какой-нибудь больнице в ожидании помощи, оставался. Правда, интуиция подсказывала, что шанс предельно мал, но она уже ошиблась один раз… Хотя, может, именно тогда она и не ошиблась?
Окончательно запутавшись, Лена махнула рукой на этот лохматый клубок неразрешимых проблем и попыталась смотреть телевизор. Но в телевизионном ящике творилось нечто невообразимое. Если кто-то не заламывал руки в насквозь фальшивом любовном монологе, то трещали автоматные очереди или шла чудовищная реклама. Лена тупо смотрела на двух веселящихся малышей, высыпавших деду на тарелку пригоршню каких-то грохочущих камешков вместо фасоли, потом на смутно знакомую девицу с прической, свидетельствовавшей о том, что ее в темноте стриг однорукий парикмахер с больной фантазией. В довершение кошмара ей предложили попробовать туалетную бумагу.