– Михаил Павлович сегодня утром собирался то ли к Фишману, то ли Фишензону на осмотр.
– Что? Вообще никак? – спросила Поливанова с любопытством.
– Я особенно не старалась, а Михаил Павлович быстро сдался. Я как могла его успокоила, чтобы не усугублять ситуацию.
– Ну и дура! – выпалила Людмила, глядя на меня уже лукаво. – Как раз надо было усугублять, надо было травмировать его психику, пока он был беззащитен, растерян. Жаль, меня с ним не было! Я бы его растоптала, унизила, еще разыграла бы приступ страсти, распалилась бы, завелась до предела. Ты знаешь, как жалок беспомощный мужчина перед страстной неутоленной женщиной? А потом сколько бы презрения он получил в намеках, оговорках. Нет, я бы утешала его, как и ты, но он обязательно бы понял, что он презираем мною, что он жалок и смешон. Я бы растоптала его…
Поливанова запрокинула голову и оскалила зубки, словно собиралась выть на луну. Она исходила сейчас передо мной злобой из-за упущенной возможности больно отомстить собственному мужу.
Странно, но в этот момент она мне даже понравилась. Я невольно залюбовалась этой шекспировской женой-злодейкой. К этой женщине можно было воспылать мучительной, самоубийственной любовью. С нею вместе можно было броситься в омут страстей человеческих, наверняка зная, что она бросит тебя и выплывет на берег, а ты сгинешь один, безвозвратно… Чур-чур меня!
– Поливанов – типичный жлоб.
Я даже вздрогнула – до того неожиданно мои мысли прозвучали в устах Поливановой.
– Ему в сексе нужны не женщины, – продолжала говорить Людмила, – а лошади…
Здесь мне вспомнился ее звериный знак по восточному календарю. Как трудно удерживать эти мимолетности внутри себя!
После шекспировского монолога Поливанова скатилась на бабью сплетню. Она стала жаловаться мне на мужа, правда, подкрепляя свои жалобы примерами. Так она рассказывала, что на рабочем столе Поливанова в еженедельнике видела как-то аккуратно записанный распорядок дня приблизительно такого содержания:
«– Подъем. Бодрое настроение.
– Тренажерный зал. Бассейн. Душ.
– Завтрак. Похвалить за что-нибудь жену.
– Работа в офисе с документами. Новая секретарша. Попробовать.
– Поездка на Нижнепичужную фармацевтическую фабрику. Говорят, там симпатичная кадровица.
– Обед с вице-мэром. Много не жрать, через час еще один обед с прокурором.
– Открытие памятника «Жертвам отравлений», спонсируемого моим фармацевтическим объединением.
– Распоряжения по усадьбе.
– Ужин.
– Исполнение супружеского долга».
– Да, – задумчиво сказала Поливанова, – будь я не русская, а, например, татарка или армянка, он написал бы: «исполнение интернационального долга». Ради этого жлоба я хожу на шейпинг и на массаж. Разве он может оценить вот этот изгиб, эту линию? Черт с ним! Давай лучше поговорим о тебе…