И вдруг… О нет! Неужели он проиграл?! Она отвергла его… легко и просто, без истерик, без слез, без угроз покончить с собой. Сказала, что не любит, – и ушла. Даже ни разу не оглянулась!
Валерий долго сидел в оцепенении, не понимая происходящего. Фигурка Марианны, которая ровной походкой удалялась от него, расплывалась в глазах.
Он не помнил, как приехал на работу, как переоделся, уселся на диван в комнате отдыха, – сознание мутилось, в груди клокотало то бешенство, то холодное, безнадежное отчаяние. Что было для него дороже? Марианна или его роль, которую теперь не перед кем стало играть?
– Валерий Николаевич, вас к телефону…
Мелодичный голосок дежурной сестры вывел его из забытья.
– Привет, – раздался в трубке знакомый приятный баритон. – Как твои дела?
– Хуже некуда, – сам того не желая, ответил Валерий.
Не в его правилах было признаваться, что не все гладко и радужно в жизни военного хирурга Добровольского – красавчика и везунчика, как называли его в академии. Слова вылетели против воли: слишком неожиданно, больно и по-предательски ударила его Марианна. Как она посмела?!
– А у меня прекрасно! – В голосе звонившего слышались те особые вибрации, которые выдают всем довольного и благополучного человека. – С тебя причитается, Валера! Надеюсь, не забыл?
Добровольского бросило в жар, который через минуту сменился ледяным ознобом. Так вот кто все разрушил! Проклятие!
– Как же я сразу не догадался? – хрипло и зло пробормотал он. – Твоя работа? Добился-таки своего?
– Все честно, друг, – усмехнулся баритон. – Я выиграл.
На том конце линии раздались гудки, а Валерий все стоял с трубкой в руке.
– Что с вами, Валерий Николаевич? – осторожно спросила курносая веснушчатая сестричка.
Он дико глянул на нее, выпустил из руки трубку, которая повисла на проводе, продолжая гудеть, а сам быстрыми, нервными шагами пошел прочь.
* * *
Господин Смирнов поставил машину в тени деревьев на противоположной от салона стороне улицы. Ему хотелось пить, но нельзя было сходить в магазин за минералкой – он вел наблюдение за оборванцем, околачивающимся у забора вокруг «восточного» дворика. Неизвестно, сколько придется здесь торчать: «рабочий день» у нищего ненормированный, что ему взбредет в голову, бог знает…
Небо затягивало тучами. В синие прорехи на краткий миг выглядывало солнце, чтобы тотчас же скрыться за влажной серой пеленой, полной дождя. Воздух был сырой, тусклый и теплый, как в бане. Деревья по бокам дороги стояли неподвижно, застыв в ожидании ливня.
Нищий, по-видимому, тоже ожидал кого-то, беспокойно поглядывая на небо.