– Ты псих, что ли, или нервный? – вдруг спокойно поинтересовался Проскурин.
– Конечно, и псих, и нервный. Из Белых Столбов сбежал. Ты позвони, поинтересуйся. Тебе-то по своим каналам пять секунд это проверить. Легкая усмешка медленно сползла с губ Проскурина.
– Ну ладно, у тебя какие-нибудь документы есть? – сухо спросил фээскашник. Алексей понимал, что тут бы ему и остановиться, говорить дальше спокойно, рассудительно, но его уже понесло:
– Да нет, понимаешь. Убийцы забрали, а я как-то не догадался, что ты спросишь. Надо было, наверное, подойти к ним и сказать: «Ребят, вы уж мне отдайте, пожалуйста, документики-то, а то мне же в ФСК надо идти. А там без документиков, сами понимаете, меня всерьез никто не воспримет».
– Увянь, – посоветовал Проскурин. – Угомонись и не поднимай хвост, раз с тобой спокойно разговаривают. А то ведь, друг, я сейчас наряд вызову, и уконтрапупят тебя сперва в вытрезвитель, а потом на пятнадцать суток. Заодно и на работу сообщат.
– Да на какую работу? – Алексей подался вперед. – Меня нет уже на работе, понял? Меня вообще уже нигде нет. Не существует в природе, понял?
– А только что ты говорил наоборот, – посмотрел на него Проскурин. – Что, мол, тут за тобой чуть ли не вся международная мафия гоняется.
– Ты не передергивай, – поморщился Алексей, вздохнул, вдруг вспомнил и достал из кармана карту. Проскурин с любопытством наблюдал за посетителем.
– Что это?
– Держи. Алексей бросил карту на стол. Проскурин взял ее, покрутил в руках.
– Карта, – наконец изрек он. – Ну и что?
– Да не просто карта! Полетная карта с печатью и подписью командира полка. Понял?
– Не дурак, – эхом откликнулся фээскашник, глядя на карту уже внимательнее. Несколько минут он задумчиво созерцал ее, а затем кивнул энергично. – Ну ладно… Взяв телефонную трубку, он набрал номер и, опершись на локоть, принялся второй рукой тереть лоб.
– Дежурный? – буркнул он озабоченно. – Из Шахтинска, ФСК, Проскурин тебя беспокоит. Слушай, у вас сегодня никаких особых инцидентов не было? – Он послушал полминуты, а затем резковато оборвал: – Я тебя не про чепуху спрашиваю. Это все для оперов. Меня серьезные случаи интересуют. Понимаешь, серьезные. – Он вдруг быстро взглянул в сторону Алексея и спросил: – Ага, а сколько их там? Живой? Хорошо. Показания сняли? А почему? И когда? Завтра? Ну ладно. Завтра так завтра. Слушай, Трофимов, а ты мне мозги не пудришь? Не может быть, чтобы вообще свидетелей не было. Там ведь большой поселок. Ясно. Кто работает? Ну, они, может быть, до утра опрашивать будут… Ну ладно. Понятненько. Если что-нибудь объявится, ты нам тогда сразу перезвони. Дежурному передашь, если не будет никого. Ну, бывай. Бывай, Трофимов, бывай. Он положил трубку, еще с полминуты помалевал узоры, затем достал новый лист, шлепнул его на стол, протянул Алексею ручку и приказал: