– Кто делал раненому укол?
– Не знаю. – Проскурин подумал, прокрутил в памяти рассказ Алексея и покачал головой. – Никто, по-моему.
– Это по-вашему, а я видела на локтевом сгибе вашего приятеля след от укола.
– Вы путаете.
– Нет, – отрезала женщина и вздохнула. – Я понадеялась, что это ваша работа, но, раз вы утверждаете обратное…
– Это не я утверждаю, – прервал словоизлияния аптекарши майор. – Это он сам утверждает.
– В общем, так, – решительно произнесла женщина. – Я вам заявляю со всей ответственностью: если в ближайшие шесть часов этому человеку не сделать переливания крови, будет поздно. Можете считать это официальным врачебным заявлением.
– Вы закончили? – вместо ответа спросил Проскурин. Та кивнула головой.
– Вот и отлично.
– Будете смешивать две ампулы за раз, – предупредила женщина, кивнув на картонные коробочки с лекарствами. – Одна ампула – антибиотик, вторая – новокаин. Вы хоть уколы-то делали когда-нибудь?
– Не волнуйтесь, справлюсь.
– Но запомните то, что я вам сказала. Через шесть часов может быть слишком поздно.
– Хорошо, спасибо. – Проскурин обошел «пятерку», открыл дверцу и, прежде чем сесть за руль, вдруг улыбнулся. – Мы действительно вам благодарны. Спасибо еще раз. Не волнуйтесь, через четыре часа этот парень будет лежать под капельницей, в настоящей больнице, на белой хрустящей простыне.
– Я надеюсь. – Не говоря больше ни слова, женщина повернулась и вошла в аптеку. Проскурин погнал машину дальше. Времени оставалось в обрез.
Примерно через двадцать минут после того, как скрылись странные посетители, рядом с аптекой притормозил военный «уазик». Открылась дверь, и двое мужчин вошли в гулкое помещение. Оба были одеты в штатское. Один пониже, коренастый, крепкий, со светлыми усиками; второй высокий, атлетически сложенный, румяный молодец с короткой военной стрижкой. Мужчины приблизились к прилавку, и тот, что с усиками, вытащил из кармана красное удостоверение.
– Капитан Сулимо, областное УВД, – тихо и оттого как-то особенно внушительно сообщил он. – Добрый день, – он посмотрел на стеклянную табличку и добавил: – Екатерина Матвеевна, если не ошибаюсь.
– Не ошибаетесь, – отстраненно-холодно ответила женщина и замолчала, разглядывая лица и ожидая, что же они скажут дальше. Усатый с интересом рассматривал ее, и так продолжалось, наверное, с минуту, а затем он вздохнул и мягко, примирительно произнес:
– Екатерина Матвеевна, мы знаем, что примерно пятнадцать минут назад к вам за помощью обратились два человека, один из которых был ранен. Женщина помолчала, потом упрямо произнесла: