– Я подумал, – с улыбкой произнес сержант, – что нам не обязательно тут светиться на самом видном месте. А отсюда все видно как на ладони.
– Правильно подумал, – похвалила его Милославская.
Прошло почти два часа, прежде чем из-за лесопосадок вынырнул ярко-алый «Хюндай-купе», который запылил в сторону дачных участков. Машина затормозила на повороте, не заезжая в проезд. Подождав, пока осядет пыль, из салона вышла Ангелина Засурская и уверенно направилась в проезд. Было видно, что она здесь не впервые.
– Оставь дверцу открытой, – сказала Яна Томилину, – чтобы собака могла мне помочь, если понадобится.
– Ладно, – кивнул сержант, – только как она услышит-то?
– Она узнает, – бросила Милославская и пошла следом за Засурской.
– Прошу, прошу, – услышала Яна голос Браницкого, когда приблизилась к калитке, которая так и осталась открытой.
«Что у них здесь, свидание что ли?» – недоумевала Милославская, глядя с каким вниманием Лев Сигизмундович, который был на участке, приглашает в дом Ангелину, держащую подмышкой белую сумоку, длинные ремешки которой болтались в воздухе.
Забравшись на свой наблюдательный пункт, Яна осторожно заглянула в дом.
– Хотите чаю? – Браницкий был сама любезность.
– Нет, спасибо, – довольно резко ответила Засурская.
– Тогда, может быть…
– Нет, Лев Сигизмундович, – перебила его Ангелина, – я пришла сказать, что сегодня у нас будет последняя встреча, прощальная.
После этих слов лоск и почтительность слетели с Браницкого, как осенние листья с деревьев.
– Но вы ведь не хотите сказать, – ехидно произнес он, – что не собираетесь больше платить за свою свободу? Вы не забыли, что я видел, как вы выходили из Женечкиной квартиры? Смею напомнить, – елейным голосом добавил он, – именно в тот день, когда ее убили. Я не сказал об этом следователю только из уважения к вам и вашей семье. Неужели мое молчание ничего не стоит?
– Ты и так уже достаточно получил, гад, – срывающимся голосом выкрикнула Засурская. – Неужели тебе мало?
– Мы с вами на брудершафт не пили, мадам, – осадил ее Браницкий, – так что не «тычте» мне. Давайте деньги, или я иду в милицию.
– Ну, хорошо, – едва сдерживая гнев, Ангелина полезла в сумочку. – Мне терять нечего. Не хочешь по-хорошему…
В ее руке появился небольшой пистолет, дуло которого она направила в грудь Браницкому. Глаза Ангелины метали молнии, и Яна замерла, не в силах что-либо предпринять.
– Вы не сделаете этого, – Лев Сигизмундович испуганно попятился назад и остановился, уперевшись в стену.
– Не сделаю? – глаза Засурской превратились в узкие щелочки. – А вот сейчас посмотрим.